Саима и Тэйд послушно перебрались за его столик.
– Бог мой Тамбуо! – Хабуа достал трубку, выложил на стол кисет. – Кого только эти стены не видали. Местечко-то знатное, коль кто из северных земель на юг собрался, так наших Пней ему никак не миновать.
Служанка Нара продефилировала меж столов с подносом в руках, радужно улыбнулась Саиме и Тэйду.
Спустя пару минут, перед ними появился трактирщик Барг с тремя мисками тушёных овощей, двумя тёплыми караваями и большим блюдом ароматно дымящегося мяса. В несколько привычных движений он уместил всё это на столе перед посетителями.
Приблизительно в это же время небезызвестный нам Крэч Древорук, затаился у стены дома напротив и наблюдал за входной дверью «Лиса и Ягнёнка».
– Вейзо Ктырь, Вейзо Ктырь, Вейзо Ктырь, Ктырь, Ктырь, – одними губами бубнил он нараспев прозвище ненавистного врага, которого ожидал здесь встретить и убить. – Где ты ходишь, Вейзо Ктырь, я уже совсем замёрз…
«Да ты, братец, поэт!» – довольно крякнуло второе его, внутреннее «я».
«А то!» – Он зябко поёжился, сунул кисть левой руки за отворот куртки и продолжил, но уже мысленно: – Вейзо Ктырь, Вейзо Ктырь, Вейзо Ктырь, Ктырь, Ктырь!»
Ветер, как и раньше, играл опавшими листьями. Повсюду расстилался густой зелёный туман. Безмолвный Оллат беззаботно дремал на грозовых облаках.
Улицы деревни были пусты, но, несмотря на поздний час, окна нескольких домов светились. Дверь «Лиса» открылась, выпуская на свежий воздух парочку жарко о чём-то спорящих посетителей; волна громкого смеха вырвалась наружу и покатилась по ночной улице. Дверца тут же захлопнулась, а музыка и смех, приглушённые толстыми стенами утихли. Теперь, восстановившуюся в утерянных правах тишину нарушали лишь шорохи кота Паськи (несмотря на уговоры Барга так домой вернутся и не пожелавшего) и нудные поскрипы бронзовой вывески.
Крэч поглядел на опустевшую улицу, и вдруг на какое-то мгновение ему показалось, что и за ним кто-то наблюдает. Он отступил на шаг, прижался спиной к высокому борту телеги; застыл и одними глазами оглядел узенькую улочку, уходящую вправо: не считая кота, копошившегося у дождевой бочки, она была пуста; ничто не тревожило зеркальную гладь лужи, и диск Сароса в ней; ничто не шелохнулось в темноте, не раздалось ни единого звука… Увы, странное ощущение постороннего присутствия не только не исчезло, но, наоборот, усилилось.
Волоски на левой руке Крэча зашевелились, по спине пробежали мурашки. «Ктырь это ты?» Он стиснул рукоять ножа и прищурился, глядя через плечо…
Человек подходил к нему всё ближе, пальцы Крэча с каждым шагом незнакомца сжимались всё сильнее. И вдруг тот остановился… И хотя черный плащ скрывал фигуру незнакомца, а капюшон был надвинут так глубоко, что не позволял разглядеть практически никаких подробностей, Древорук сразу понял, что не Вейзо Ктырь сейчас у него за спиной, и, дрогнув душой, вжался плечом в холодную стену. Чарэс Томмар находился так близко, что у Крэча возникло ощущение, что тот смотрит прямо ему в глаза. Он медленно отпустил рукоять большого ножа висевшего у него на поясе и, осторожно отведя в сторону край плаща, провёл сверху вниз ладонью, ощущая кончиками пальцев ряд рукоятей мёток, остановил дыхание и замер…
Он стоял как завороженный, не отводя взгляда, смотрел в упор на слугу господина Левиора. А ещё ему показалось, что от имперца повеяло Уино: совсем чуть-чуть, почти незаметно…
«Но было же… Как это? Быть того не может», – он сглотнул, и этот ничтожный звук показался ему таким громким…
Но неожиданно для обоих имперец сделал неосторожное движение рукой и зацепил приставленные к повозке вилы – те с грохотом повалились на пол. Чарэс Томмар отшатнулся, споткнувшись о подвернувшийся под ногу камень, негромко выругался и, нервно отшвырнув вилы ногой в сторону, быстрым шагом двинулся вдоль улицы. Древорук с облегчением опустил веки и вдохнул.