Глава 3. Антипсихиатры доктора Бене
В кабинете доктора Бене Финкеля собрались все его немногочисленные сотрудники: четыре врача-психиатра, давние друзья и соратники Бенедикта Яковлевича по антипсихиатрии, его мама Тамара Тенгизовна, которая, не будучи врачом, не стеснялась никакой другой работы от санитарки до завхоза, и медсестра Вера, которую Тамара Тенгизовна в последнее время брала повсюду с собой.
– Тамрико опять пришла с красавицей Верочкой, – тихо шепнул Веня Петров на ухо Светлане Алексеевне. – Наивная старушка. Если она вбила себе в голову женить его на Леви-Финкеле, так это последнее, что надо было делать. Он уже зол как варенный рак.
– Какая же Тамрико старушка, Винцент Григорьевич! – возразила Светлана Алексеевна, которой совсем не хотелось сплетничать о докторе Бене. – Она может на пару лет старше меня. Вы правы в том, что теперь разговоров об этом больше чем нужно. И именно это может помешать ее планам. А вообще я считаю, идея превосходная. Вера Сослановна – настоящий ангел во плоти. И не только красавица, но и умница.
– О чем шепчетесь? Конечно, как и все, брак Верочки Газдановой с Бенедиктом Яковлевичем обсуждаете? Бене видимо единственный кто об этом не знает. – нервно рассмеялась красивая шатенка, врач-психиатр Нина Александровна Тополева. – Ну какая она пара Бенедикту Яковлевичу, Светочка? Красавица и умница! Она примитивна как доска. Вы знаете, я не злобный человек, но истина дороже. Тамара Тенгизовна со своими мечтами устроить будущее сына очень трогательна, я согласна. Но ведь нельзя в самом деле поручать выбор невесты маме, тем более если сын – профессор. Мне тоже этого не понять.
– Бенедикт Яковлевич грозился зачитать нам статью о нашей клинике! Кто знает, где она опубликована? – громко сказала Светлана Алексеевна, чтобы перевести тему
– Сейчас придет, и узнаем. Что вам все не терпится? – огрызнулся Винцент Григорьевич. – Вы же знаете, Бенедикт Яковлевич всегда начинает день с визита к Андрюше Орлову, его новый пациент, с которым он связывает большие надежды.
– Я верю в когнитивный метод Финкеля. – сказала Светлана Алексеевна. – С Андреем или без он рано или поздно докажет всем свою правоту. Вот посмотрите. Орлова он сравнивает со случаем Ван Гога и Гельдерлина. И много ждет от этой терапии для науки. – возразила Светлана Алексеевна, сухая женщина лет 60, которую очень украшал выдающийся орлиной горбинкой нос.
– Увы, вангоги и ницше рождаются раз в двести лет. А это обычные шизофреники. А вот Бенедикт Яковлевич завис в воздухе со своей теорией психической энергии. Это его теория и не рыба и не мясо: с одной стороны, это не биопсихиатрия, с другой стороны, это не антипсихиатрия экзистенциальной феноменологии. Первые лечат мозг, вторые – уникальную душу. Наш доктор Бене вознамерился найти универсальную душу, общие закономерности человеческой души. Это утопия. Вы знаете, я всегда говорю ему это в глаза.
– Мне вас жаль, Веня, с вашим допотопным дарвинизмом и материализмом. Рональд Лэйнг хоть и был «кислотным марксистом» подобно Сартру, на философию которого он ориентировался, он хоть признавал наличие души у человека. Вы остаетесь в ортодоксальной биопсихиатрии, которая не признает ни души, ни сознания. Все что вы смогли увидеть у Фрейда, так это его теорию звериных инстинктов, «научный эгоизм», как говорит Бене, и еще половой инстинкт в основе всех импульсов психической энергии. Бене наоборот, стоит на позиции аналитической психологии Карла Юнга и не связывает психическую энергию с биологическими импульсами. В этом смысл гуманистической психологии: искать природу человека, сознания, души, и не сводить все к биологии животного начала, как делают дарвинисты.