– Костя? Прошу тебя… он наш единственный сын, – говорила Вера Ильинична, встав рядом с мужем.

Вдруг мужчина схватился за сердце и покачнулся.

– Папа! – вскрикнул Георгий.

– Костя? Что с тобой? Аптечку неси, Жора! – крикнула следом Вера Ильинична.

Георгий побежал на кухню, Варвара бросилась за ним. Он схватил в шкафчике коробку с лекарствами, Варвара набрала в бокал воды и они оба зашли в зал, где сидели Константин Алексеевич, всё ещё держась рукой за сердце и Вера Ильинична. Мужчина, облокотившись о спинку дивана, закрыл глаза.

– Выпей валокордин, – попросила Вера Ильинична, накапав в пустой стакан капли и налив немного воды.

Константин Алексеевич открыл глаза, строгим взглядом посмотрел на Варвару, на что она, смутившись, улыбнулась и выпил лекарство, запив его водой, которую она ему протянула.

– Может скорую надо вызвать? С сердцем шутить нельзя, – робко предложила Варвара.

– Ну да, сами довели, теперь скорую вызывай. Не нужно ничего, оставьте меня одного, – пробормотал Константин Алексеевич, демонстративно ложась на диван.

– Ладно, дети, занесите свои вещи в комнату, есть будем. Жора, бери чемоданы и покажи Варе свою комнату… то есть, вашу, – ласково сказала Вера Ильинична.

– Пошли, дорогая, всё образуется, папа отходчивый, – сказал Георгий, обнимая жену за плечи.

Варвара молча пошла за ним.

– А ты полежи, я на стол соберу, – сказала мужу Вера Ильинична.

Константин Алексеевич отвернулся и закрыл глаза.

– Я есть не буду, сами ешьте, – буркнул он себе под нос.

Улыбнувшись, Вера Ильинична вышла на кухню, оставив мужа лежать на диване.

– Ну вот и приехали… не понравилась я твоим родителям, Георгий, я же тебе говорила, – тихо произнесла Варвара, садясь на широкую кровать, заправленную плотным покрывалом.

– Ты мне нравишься, Варенька, не переживай, всё будет хорошо. Давай, раздевайся, а то сидишь в пальто. Хорошо, хоть сапоги в прихожей сняла, – широко улыбаясь, показывая ряд красивых, белоснежные зубов, сказал Георгий.

– Как бы я в сапогах в комнату зашла? – удивилась Варвара.

Георгий помог ей снять пальто и повесил его в шкаф, свою куртку он успел снять и повесить на вешалку ещё в прихожей.

– Ладно, я очень голоден, да и ты тоже. Пошли на кухню, вкусно пахнет. Наверное, мама борщ сварила, – сказал Георгий.

– Может быть я тут посижу, а ты иди, поешь, – сказала Варвара.

– И долго ты намерена тут сидеть? Варенька, это наш дом и мы теперь вместе будем здесь жить. Папа успокоится, вот увидишь. А если ты будешь прятаться, это будет его ещё больше раздражать. Вставай, пошли, дорогая, – сказал Георгий и потянул девушку за руку.

Варвара нехотя встала и пошла за ним.

– Садитесь, я вам борща налью. И котлеты ещё горячие, вот, будто чувствовала, что ты… что вы сегодня приедете, – сказала Вера Ильинична, ставя на стол сметану.

– Я помогу Вам, – подходя к плите, сказала Варвара.

– Что ж, помоги, дочка. На вот, ставь тарелку перед мужем,– ответила женщина, подавая ей борщ в глубокой тарелке.

Поев, Варвара быстро встала и собрала пустую посуду, чтобы вымыть. Вера Ильинична посматривала на неё и довольно улыбалась. Кажется, женщине девушка понравилась. Да и чувства её и ей были знакомы. Ведь много лет назад, родители Константина Алексеевича примерно так же приняли её в семью, когда она впервые переступила порог этой квартиры. Теперь же, свекровь со свёкром жили отдельно, на даче, в семи километрах от Москвы. Вера Ильинична часто ездила к ним, возила продукты и делала она это чаще, чем их сын, Константин Алексеевич. Алексей Дмитриевич и Мария Владимировна души в ней не чаяли. А Георгия, они просто обожали.