— Не буду отрицать… Но и без подробностей.

— Договорились, — стоит она напротив, вибрирует вся, и я шагаю вперед, обнимаю блондинку, вжимаясь в нее, пытаясь сдержать слезы… Да их и нет, кажется, все выплакала. Но как же приятно, что есть человек, как Ася. Понимающий, но не стремящийся лезть в душу. И теперь понятно, что она ничего не знает о вчерашнем дне, а что знает Максим? — Слушай, а ты же живешь в комнате на четырех человек?

— Да, а что?

— Переезжай ко мне? Я ж теперь одна, компания мне не помешает.

— Ну, вообще я буду только рада. Девчонки больно шумные, и порой приходится в коридоре торчать, когда к ним парни приходят.

— Ну, у меня парней в комнате ты точно не увидишь. Андрею своему так и передай.

— Он не мой.

— Ага, ему это скажи.

— То есть ты считаешь, что я Андрею нравлюсь, а ты Максиму нравиться не можешь?

— Максиму? — поворачиваю голову. Он сидит, полностью окунувшийся в книгу. Сутулый. Светловолосый. Про таких говорят «книжный червь». У меня за весь год и мысли не возникло, что такой парень может задумываться о романтике или симпатии. Да и сам он не раз говорил, что любовь — это всего лишь химия и гормоны, с которыми можно легко справиться увлекательным занятием. А те, кто подвержены инстинктам — животные… И ведь он прав. Данте — животное. А Макс — человек. И если я ему и нравилась когда, он очень сильно это скрывал. Общаясь с таким парнем легко поверить в дружбу мужчины и женщины без подтекста.

Он резко поднимает голову, и мы сталкиваемся взглядами. Я свой тут же прячу. Если он имел ко мне романтический интерес, он мог увидеть, как я соглашаюсь на свидание и обидеться. Это в его духе. Придумать себе что-то и вариться в своих мыслях. Вопрос в том, что, пойми я этот интерес к себе со стороны Максима, пошла бы я на свидание с ним? Не знаю. НО если бы пошла, то точно бы не попала под моральный пресс Данте. Так бы и жила наивной бабочкой, не осознавая, какими мерзавцами могут быть мужчины.

— Ну, подойдешь к нему?

— Да, надо. Побудешь здесь?

— Да, как раз почитаю.

Я собираюсь с духом, чтобы пройти несколько метров до Максима. Но теперь мне сложно. Теперь кажется, что любой самый безобидный парень может обернуться дьяволом. Оказывается, влияние вчерашнего дня сильнее, чем я думала.

Я уже почти рядом с ним, чувствую запах мятных конфет, которые он постоянно жует, но стоит ему поднять глаза, как я резко разворачиваюсь и бегу обратно к Асе.

— Знаешь, нам нужно заняться переездом.

-Сейчас?

— Срочно!

Она не задает больше вопросов, складывает книги и тетрадки, что разложила, и спокойно уходит со мной. Остаток дня мы, и правда, занимаемся переездом. Немного отпускает. Смех все-таки лучшее лекарство. Мы с Асей таскаем вещи с этажа на этаж. В самой комнате передвигаем мебель. А позже Ася даже решает помыть окно.

— Слушай, у Нины Георгиевны было средство, принесешь? — спрашивает Ася, отодвигая стол. Я готова, как никогда, помочь. Потому что кажется, что если помыть окно, и в моей жизни дышать станет легче. Да и вообще угроза Данте кажется смешной. Нечего ему мне предъявить. Он больше не писал, не звонил, может, вообще забыл про меня? Нашел себе другую жертву.

— Сейчас принесу. Больше ничего не надо?

— Нет. Хотя газеты старые нужны.

— Чтобы блестело?

— Конечно, — улыбается она, снимая уже шторы, а я спокойно прикрываю дверь и спускаюсь на первый этаж. – Нина Георгиевна, а у вас есть…

Язык липнет к небу, а тело наливается свинцом, когда вижу, с кем вахтерша разговаривает.

— Погоди, Любушка. Вот тут еще подпиши, — она тыкает на бумагу, а этот ублюдок ставит свою закорючку. Я хватаюсь за стену, потому что ноги подкашиваются.