Раньше у меня была честь, которую я как подарок хотела вручить хорошему парню. Это все, что у меня есть. Вернее, все, что было. А теперь я запачканная каким-то сутенером, который не смог разобраться со своей сотрудницей.

Мы выходим в прохладу ночи, и я спешу к дороге, чтобы вызвать такси и поскорее оказаться как можно дальше от этого места. Если бы так же быстро можно было убежать от ощущений, которые наполнили все тело. Еще там они мешали сосредоточиться на ненависти. Казалось, что если сейчас этот ужасный человек захочет начать меня насиловать, то я соглашусь. Потому что… Потому что… Блин, почему по телу дрожь, а между ног так мокро?

— Соф, там машина нас ждет.

— Что?! — раздраженно отзываюсь я, и она тянет меня в сторону дорогой иномарки. Пофиг. Сейчас я соглашусь, но завтра же съеду из комнаты Кати. Кто знает, сколько еще раз она будет попадать в такие передряги. Содрогаюсь от запаха, в машине он чувствуется острее. И если на мне одно грязное пятно, то она как будто сверху донизу измазана этим. Раньше я не придавала значения ее профессии, но сейчас, кажется, осознала весь ее ужас. Хотя, чем я лучше?

— Соня, ну извини…

— Я же попросила, забудь, — злюсь я. Как же бесит, она теперь всегда будет напоминать? Я закрываю глаза, но в голове все равно он, его тело в расстегнутой рубашке, его член, который шлепает по моим губам или врывается сквозь них. Через сколько его образ размоется и останется лишь фантомным пятном в моей памяти? Неделя? Месяц? А может быть всегда я буду чувствовать себя виноватой перед мужем, которого ещё не существует, только потому что сосала у всех на виду. У всех на виду… Кошмар. А если кто-то снимал?

Закрываю лицо руками, содрогаясь от рыданий, и когда Катя пытается меня обнять, отпихиваю ее. Зло. Некрасиво. Но мне так легче.

А дома запираюсь в ванной и долго-долго чищу зубы, тру себя мочалкой под струями очень горячей воды. Помогает, но немного. А в кровати накрывает окончательно, меня трясет, а между ног почти фонтан. И я не могу уснуть, чувствуя там яростный зуд.

Ладно, в конце концов я уже занималась этим. Просто провести пару раз по влажным складкам и кончить. Но не получается. Тело напряжено до предела, соски горят огнем, а кончить все равно не получается.

На утро просыпаюсь еще более злой и раздраженной, сразу собираю вещи, чтобы переехать.

— Соф?

— Я не могу, Кать. — сажусь на кровать, напротив взъерошенной с утра Кати. — Смотрю на тебя и начинаю вспоминать.

— Мы же столько дружили.

— Да, и я готова была ради тебя на все. Но, наверное, лучше бы убили меня.

— Ну слушай, мне кажется, ты передергиваешь, — уже и она злится. — Ну отсосала, что такого? Ты же целка до сих пор, мечтай дальше о своем принце.

— Ты не понимаешь?

— О, нет, не понимаю! Все женщины это делают! А ты-то чем лучше?

— Да не лучше я, просто это… — я даже не знаю, как объяснить. — Грязно!

— А я? Вчера меня по кругу пустили!

— Но ты сама виновата! И для тебя это не проблема. Сегодня отлежишься, а завтра снова в бой — сосать чужие письки,

— А что, по-твоему, лучше в кроссовках рваных ходить?! — орет она. — Лучше постоянно просить взаймы? Лучше выглядеть так, словно на паперть собралась?

— Да пошла ты! Зашкварно со мной общаться?

— А если и да? С тобой же не выйдешь никуда, засмеют.

— Ясно, — вот почему она никогда никуда не берет меня с собой. Ей стыдно. А мне стыдно, что мы вообще дружили. Ну и ладно. Собираю свою сумку, забираю ноут, мишку, которого мне еще мама покупала в первом классе, и, задрав подбородок, иду к коменде.

Она качает головой, но все-таки находит мне комнату, еще меньше, чем была, но зато я буду здесь жить одна. Сев на кровать, на меня вдруг навалилась вся тяжесть одиночества. Нет, у меня есть одногруппники, но они появляются, когда надо что-то списать, а так Катя была единственным другом. А теперь? Теперь я одна.