И обрисуется глубина задницы, в которой находится Подолимпье…

В остальном Леонт рассказал ещё много чего интересного и о самих тренировках с обучением в этих стенах, и о сулимых лучшим перспективах, и о магии немного поговорили. Как я и думал, магические цепи в нынешнем своём состоянии, как у меня и абсолютного большинства остальных людей шестнадцати лет, просто бесполезны.

Пройдёт минимум три года, прежде чем они войдут в силу, и ими можно будет пользоваться. Срок придётся плюс-минус на первую треть или середину эфебии – тогда, годам к девятнадцати, кандидатов как раз и начинают проверять на склонность к использованию магии, ибо магические цепи нередко имелись, и даже ничего такие, а вот сам человек не мог их использовать от слова совсем.

Ну, или результат находился на том уровне, когда магия была неприменима в бою, требуя слишком много концентрации и внимания ради очень скромного результата.

Оттого и отбраковка, и, видимо, тот факт, что магии я вокруг как будто бы и не видел. Иногда ощущал прохожих с развитыми магическими цепями, но по крышам скакать или там фейерверки пускать с пальцев они не спешили – я именно об этих её проявлениях, отчётливо видимых, так сказать.

Тем не менее, на этом фоне новыми красками заиграло наличие у вашего покорного слуги «своего» звена, вполне работоспособного и потихоньку напитывающего силой всю остальную цепь. И почему-то мне показалось, что именно его наличие может вызвать ненужные вопросы в головах местных. Леонт ни о чём таком, например, даже не обмолвился, пусть я и не спрашивал, а в памяти реципиента подобные сведения отсутствовали в принципе.

Придётся взять сие на карандаш, и не особо пользоваться своей магией: а ну как так я ускоряю процесс утраты маскировки? Так и слова Локи о том, что, мол, сначала думай, а потом только делай, обретают новый смысл. Я вполне мог начать понтоваться своей мощью невиданной, или просто её использовать, силой доказывая своё право на существование и пробиваясь наверх.

Да только за это мне в один прекрасный момент сделали бы секир-башка, и поминай как звали…

Сами атлеты оказались нормальными парнями, не хуже и не лучше всех прочих. Со своими принципами, целями и тараканами в головах, но по большей части честные, прямолинейные, простые такие молодцы.

Отпрысков знатных семей тут не имелось – не по статусу им учиться в таком гимнасии, что тоже играло мне на руку. С простыми людьми и общаться проще, и подстав можно не ждать. Сказка, а не жизнь!

Ещё бы тут кто-то с амбициями мне повстречался, но чего нет – того нет-с…

Поздним вечером, по завершении обильных возлияний, – вино приносили в дар богам, выливая то на малый алтарь и землю, а не то, что вы подумали! – я вырвался на оперативный простор. Был сыт, весел и доволен жизнью: ну а как не быть довольным после славной победы, пирушки и парилки? Не хватало только прекрасных дев, но это уже минусы половой сегрегации в учебных заведениях.

Не принято тут было мешать вместе юношей и девушек, во избежание, так сказать.

Более того, представительницы слабого пола и в одиночестве-то из дома выбирались крайне редко, чаще ведомые сопровождающим или будучи вместе с подружками. О времена, о нравы! Вот, куда надо всех «защитниц прав слабых и угнетённых» отправить, просто что б сравнили одно с другим, м-да…

При том целомудрие тут блюли весьма условно и от случая к случаю, так как естественные желания никуда не пропадали, в отличие от девиц, которым должно находиться в своих комнатах. Извращались, – в плане способов устройства встреч без вреда чести и имени, – по-всякому, но тому, старому Клеону особо ничего по этому поводу известно не было.