Потому что иначе меня поднимут на копья и сбросят с храма-горы, аки ту ещё скотину.

– Не смертным пытаться понять их мысли и прозреть их планы, юный Клеон. Но я готов услышать твои измышления после того, как ты совершишь то, за чем сюда и прибыл. – Мягким и плавным жестом старик указал на алтарь, и я, ещё раз окинув залу взглядом, прижал к себе корзину и зашагал вперёд.

Хочется – не хочется, страшно – не страшно, а дело сделать надо.

Когда до алтаря осталось с пяток метров, на его матово-белой поверхности вспыхнуло не менее белоснежное пламя, появление которого попыталось заставить меня дёрнуться, но я подавил в себе этот порыв. Это тело не раз видело сий процесс, и бояться тут нечего: «своих» Олимпийцы не сжигают, и уж тем более не когда те преподносят им дары в благодарность за исцеление.

Остановившись в шаге от алтаря, я чинно встал на колени и на вытянутых руках протянул пламени полную снеди корзину. Смотрел в пол, отчётливо зачитывая выдуманную и заученную мою богам благодарность – как я счастлив и благодарен, как они велики и прочая, прочая. Мысли старался держать девственно чистыми, или же прокручивать там всё ту же благодарность.

Миг, когда пламя взрыкнуло и «лизнуло» мои руки, всё равно прошёл мимо меня, оставшись незамеченным. Вот была корзина, вот искрилось себе спокойно пламя – а вот уже корзины нет, а по телу растекаются тепло и энергия, хлещущая, казалось, через край. Где-то далеко слышится прекрасный, – не в этом смысле! – мужской смех, а я невольно поднимаю голову, всматриваясь в огонь. Он не отдавал жаром и не стремился обжечь, но вот нахождение рядом с ним словно бы мысли прочищало и тело восстанавливало – такие были ощущения.

Впрочем, принять меня Гермес всё равно не принял. Обидно: я, признаюсь честно, надеялся на то, что «возвращение» здравого рассудка в это тело преодолеет ту грань, что отделяет неприкаянного от признанного богами. Конечно, даже нынешний статус, вероятнее всего, заслуга Локи… но мечтать же не вредно?

И всё равно надо будет в следующий раз заглянуть с дарами к Аполлону, всё же именно этот бог «по медицине», так скажем.

Да и сжалиться над не по своей вине больным – вполне в его духе.

– Как ощущаешь себя, юный Клеон? – Жрец заговорил, когда я поравнялся с тем местом, где он меня дожидался. – Гермес принял твой дар и, вижу, осенил своим малым благословением. Это хороший знак! Ступай за мной, дела лучше обсуждать там, где нет лишних ушей…

И правда: уж не знаю, сколько времени я простоял перед алтарём, ибо после пламени, кажется, на мне и сломанные ноги бы заросли, не то что покраснения на коленях, соприкасающихся с гранитными плитами, но в храмовой зале прибавилось народу. Пара семей, несколько стражей и воинов, кое-кто из знати – проще было сказать, кого тут сейчас не было. Но Подолимпье было велико, так что ничего удивительного в многочисленности посетителей храмов богов не было.

Скорее странно то, что я попал сюда без очереди, никого не застав перед собой.

– Проходи, садись, Клеон. И говори, что ты надумал за ночь.

Поступив так, как было велено, – а именно устроившись на сурового вида деревянной скамье, копии той, что занял сам жрец, – я собрался с мыслями и медленно, тщательно взвешивая каждое слово, озвучил своё предложение:

– Насколько мне известно, в моём распоряжении сейчас находится не только дом семьи, но и две крупных синоции, а так же доля в гончарной мастерской Антимаха. Это, должно быть, прибыльные предприятия, но из-за своего недуга я слишком необразован, чтобы управлять ими, а слепо верить помощникам в окружении недругов семьи опасно. Избавиться от них – значит отказаться ото всего, чего добилась моя семья за поколения. Да и что помешает тем, кто посягает на моё имущество, протянуть руки к серебру? Ничего. Ваше заступничество, благочестивый Теокл, спасло мне жизнь, за что я бесконечно благодарен. Но не можете же вы защищать меня вечно? – Я покачал головой. В глазах старика промелькнуло нечто, подтверждающее мои слова. – Потому я и решился предложить вам следующее. Я передам храму Гермеса во временное владение всё, чем обладаю: синоции, долю в мастерской, дом в сердце Подолимпья. Вы, я уверен, сможете распорядиться всем так, чтобы извлечь прибыль, на которую я не буду претендовать ни в малейшей мере. Срок можно установить в десять лет – этого мне должно хватить, чтобы крепко встать на ноги и получить образование, без которого управлять всеми этими делами будет невозможно. Таково моё предложение, мудрый Теокл.