– О! – Восклицание раздалось откуда-то слева, и там я, обернувшись, увидел низенького, крепкого мужичка, во все глаза на меня смотрящего – соседа. У него не было правой руки, а телосложение выдавало в нём некогда воина. Ныне же – всего лишь инвалида, отселённого на задворки города. – Клеон, никак ты оправился?!

– И вам здравствовать, Онесим. – Я улыбнулся. Этот человек был одним из тех немногих, кто приглядывал за вчерашним дурачком. – Вчера было моё представление богам, и я, кажется, избавился от мешающего мыслить увечья…

– Слава богам! – Тут же воскликнул бывалый вояка, подошедший и хлопнувший меня по спине широкой ладонью. До плеча ему тянуться было высоковато. – Прими мои поздравления, юный Клеон! Троян бы гордился тобой!

Я вздрогнул, когда из памяти реципиента полезли новые воспоминания об отце этого тела. Ну, удружил, соседушка: опять мигрень будет!

– Я сделаю всё, чтобы ему и правда было, чем гордиться. И спасибо вам за то, что присматривали за мной! – Поклониться достойному человеку – не зазорно. Ни для местных, ни для меня самого. Так что какое-то время Онесим лицезрел мою вихрастую светловолосую макушку. Выпрямившись, я продолжил: – Но после представления дано всего три дня на восстановление, а мне нужно успеть сделать очень и очень многое.

– О, понимаю-понимаю, Клеон. Не буду тебя задерживать. – Махнул рукой мужчина. – Но ты заходи поболтать, как будет время. Я о многом могу тебе поведать, на самом-то деле.

– Обязательно, да улыбнутся вам боги! – Попрощался я, развернувшись и двинувшись дальше по улице. Хороший мужик, надо и правда заскочить к нему, как появится «окно» хотя бы часа в четыре. И вина захватить.

Возвращаясь к Великому Плану, первостепенной задачей сейчас я счёл ни много, ни мало, а разбирательство с имуществом моей семьи. Если судить сугубо по устаканившимся в голове воспоминаниям, то это большой двухэтажный дом в центре города, суть родовое гнездо, пара управляемых наёмными работниками, – а такие ли они нынче наёмные? – синоций, доходных домов по-понятному, и доля в крупнейшей гончарной мастерской города. Остальное было продано ещё при живых родичах, так как на «войну» со врагами семьи деньги уходили нешуточные.

А, может, и этого, – кроме дома, – уже нет: кто знает, какие обязательства были на нашей семье, утратившей способность их исполнить?

По этой причине первым и, возможно, последним на сегодня пунктом назначения был избран храмовый комплекс. Ведь даже моё вселение, а для окружающих – излечение, было приурочено к представлению богам. Ежегодному ритуалу, в ходе которого шестнадцатилетние юноши и девушки или обретают покровителя, или изгоняются.

И изредка, как в моём случае, оказываются неприкаянными – не заслужившими ещё изгнания, но и богам не приглянувшимися. Тоже, знаете ли, та ещё проблема.

В народе ходили слухи, что неприкаянным мог стать смертный, которым кто-то из пантеона всё же заинтересовался, но ещё хочет понаблюдать, чтобы впоследствии принять решение. И мне именно этот сценарий подходил не особо. Сами понимаете, почему: скорбный умом дурачок вряд ли мог кого-то хоть сколько-то заинтересовать, и своё чудо-исцеление с отсутствием метки изгнанника я приписывал проделкам Локи.

Кто, если не бог обмана, один из старших в своём пантеоне, мог изящно кинуть через моржовый хрен процедуру важнейшего ритуала богов-«соседей»?

Так или иначе, но представление богам несло в себе ещё одну, отнюдь не второстепенную цель: избранники богов получали так называемое «раскрытие цепей», суть признание Олимпийцев и право прикоснуться к магии. В этом возрасте оформлялся талант смертного в мистических искусствах, и боги могли тому поспособствовать.