– Мы отдалились друг от друга настолько, насколько это было возможно… между отцом и сыном. Он с головой ушел в дела фирмы, и я уже никогда больше не видел его с другой женщиной…

Алекс замолчал и стал усердно изучать цепочку от часов, свисавшую из его жилетного кармана.

– Кейт не знает этого… – Наконец тихо проговорил он. – То есть, я хочу сказать, что она знает о том случае, но… не знает его причины. Я сказал ей, что все это было дикой случайностью.

– Вы поступили так, как сочли нужным… Возможно, когда-то у вас и появится желание открыться перед миссис Тернер, но, поверьте, что это больше имеет отношение к чувству вины, нежели к вашей болезни.

В руках Барлоу снова появился блокнот, и он задумчиво пролистал несколько страниц, вчитываясь в свои записи.

– А теперь мне хотелось бы более подробно поговорить с вами о недавнем приступе… Как я понял, он-то и послужил главным стимулом для вашего визита ко мне?

– На визите настояла Кейт, но буду честен, я и сам испугался. Такого сильного приступа у меня никогда еще не было.

– Не припомните, что могло бы послужить причиной вашего срыва? Быть может, какие-то ваши действия… или неприятные известия?

– Все было, как обычно. – Алекс слегка пожал плечами. – Вечером я встретился с Мэтью в клубе "Бэгетель"… Мы выпили немного бренди и выкурили по сигаре с сэром Джоном Мэлтоном… Затем сыграли партию в бридж… А потом… – Алекс нахмурился. – Мы обменивались последними шутками прежде, чем выйти из-за стола, когда я заметил, что кто-то прикрыл дверь в комнату. Это показалось мне странным, так как прислуге было настрого приказано не делать этого, и они всегда безупречно придерживались данного правила… – Он нервно вытер платком лоб и облизал губы.

– Успокойтесь, Алекс. – Барлоу взял графин и подлил Алексу еще немного шерри. – А до этого момента с вами все было в порядке?

– М-м… Не совсем… Хотя я почти не обратил на это никакого внимания. – Алекс наморщил лоб, пытаясь вспомнить свои ощущения. – Если бы вы не спросили, док, то я даже и не вспомнил об этом… Да, мне было неспокойно всю игру и даже несколько раз показалось, что карты плывут у меня перед глазами. Я списал это на небольшую усталость и бокал бренди. – Он сделал глоток шерри и немного успокоился. – Но, когда я встал из-за стола и увидел закрытую дверь, то мне стало страшно… Вы понимаете, Курт!? По-настоящему страшно… Почти так же, как в той чертовой комнате…

Алекс прикрыл глаза и сжал пальцами подлокотники кресла. Он несколько раз глубоко вздохнул.

– Дальше я ничего не помню… Мэтью рассказал, что я пытался разбить окно, но им удалось меня остановить и вывести на улицу. Только там я пришел в себя…

Алекс поднял голову и уставился в потолок пустым взглядом. В наступившей тишине был слышан тихий стук часов над камином.

– Как вы назвали тогда мою болезнь? – Наконец прервал он молчание.

– Клаустрофобия.

– Хм… – Алекс усмехнулся. – Если я не ошибаюсь, это как-то связано с латинским "клауструм"? Засов? Я, прав?

– Абсолютно… В медицинском аспекте это страх закрытых пространств.

– Очень точное определение… Но я никогда не слышал это слово раньше.

– Меня это ничуть не удивляет. Пока оно используется крайне редко. – Барлоу говорил спокойным голосом и совсем не походил на тех занудных болванов, с которыми Алексу уже приходилось иметь дело. – Данный феномен изучен еще мало и ваш покорный слуга один из тех, кто тратит на это большую часть своего времени.

– Я читал работы Вебера и Вундта, но честно признаюсь вам, Курт, ни черта не понял. Это оказалось свыше моих сил. Для меня так и остались загадкой причины моих срывов.