– Нет, я сдаюсь, – объявил он. – Я не могу нанять вас, вы слишком общительный человек. Писателям полагается быть замкнутыми аскетами, живущими в одиночестве.

Джоанна Триест оставила дверь открытой, и все увидели, как, колыхаясь, в комнату вползала липкая плесень.

«Господин Риттерсдорф, – раздались ее мысли, – мне настоятельно необходимо поговорить с вами наедине. Сейчас же. Не могли бы вы на минуточку зайти ко мне в комнату?»

Хентмэн повернулся спиной к остальным и прорычал что-то в негодовании, потом подошел к окну и уставился в него. Чак в недоумении последовал за липкой плесенью.

– Закройте дверь и подойдите поближе, – сказал ганимедянин. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь подслушал то, что я буду говорить вам.

Чак приблизился.

– Этот странный господин, Даниэль Мэйджбум, – тихо начал вещать ганимедянин, – не человек, а искусственная конструкция. В нем отсутствует личность; кто-то управляет им издалека. Я решил, что хорошо бы предупредить вас об этом, потому что вы все-таки мой сосед.

– Спасибо, я об этом знаю, – сказал Чак.

Ему стало не по себе; он не хотел, чтобы ганимедянин залезал в его мысли из-за направления, которые те приобрели совсем недавно.

– Послушайте… – начал было Чак, но плесень опередила его.

– Я уже исследовал этот материал в вашем мозгу, – проинформировал его ганимедянин. – Ненависть по отношению к жене и позыв к ее убийству. У каждого время от времени возникают подобные импульсивные желания, и вообще-то я не должен обсуждать их с кем-либо. Но, как священник или врач, телепат обязан…

– Вот и не будем обсуждать, – буркнул Чак. То, что Смайл Раннинг Клам знал о его намерениях, представляло их в совершенно ином свете. Теперь, возможно, ему придется отказаться от своего замысла… Ведь если только обвинителю удастся привести липкую плесень в суд…

Конец ознакомительного фрагмента.