Элайджа оттащил женщину. Все длилось меньше секунды, но этого хватило, чтобы Блэр упала на колени.

– Это тебе за Метью, сука! Он не вернется в тело столетия!

– Как и ты, – прошипел Элайджа и отрезал ей пальцы вместе с перстнем. – Блэр? Блэр?!

Элайджа рухнул рядом с дочерью, забыв о жнецах. Блэр уже едва дышала, едва понимала, что происходило. Мир шатался, а тошнота подступала к горлу.

– Кора! – взревел Элайджа.

– Помоги лучше!

Элайджа зашипел, но выставил руку, оплетая жнецов нитями с такой яростью, что все они оказались разрезаны пополам.

Блэр оказалась на руках у отца. Она видела, как Кора снимала перстни с жнецов, заставляя их исчезнуть.

– Ты всех убил!

– Кора! Забудь про них, ты нужна…

Но зачем нужна Кора, Блэр не услышала, ведь ее поглотили тьма и боль.

Дафна рывком открыла дверь и чуть не рухнула в палату. Филипп оттолкнул ее и занес Флоренс, которая, к счастью, все еще была без сознания.

Аврора вскочила. Если она и была напугана или шокирована, то не выдавала этого. Даниэлла застыла, так и не опустив рукав рубашки, чтобы скрыть перебинтованную руку. Она молча наблюдала, как Филипп клал на кровать ту, кто пытался лишить ее всего.

– Умрет Флоренс – Врата меж мирами падут, – затараторила Дафна. – Ее надо спасти! Прости, мам! Прости!

Слезы все же покатились по щекам, подавляемые чувства рвались наружу, Дафна уже едва понимала, что происходило, утопая в страхе, вине и безнадеге.

– Швы на шее? – спокойно спросила Аврора, оборачиваясь к заходящей медсестре. – Код пять, всех сюда.

Медсестра расширила глаза, но сумела взять себя в руки и вылетела в коридор. Филипп плюхнулся в кресло, смахнул пот со лба.

– Пыталась убить себя. Блэр остановила время. – Слова чудом вырывались из горла Дафны, сжатого канатом. – Прости! Прости!

Персонал забегал в палату, окружая Флоренс. Суета накрыла Дафну новой волной паники, она даже не поняла, кто взял ее за плечо и поволок за собой.

– Идем, мы тут не нужны, – сказала Даниэлла.

Аврора вытащила из ящика серебряную нить, вручила черноволосой девушке.

– Опухоль мозга, последняя стадия. Попытка суицида, – холодно перечисляла Аврора, собирая волосы в хвост. Дафна застряла в дверях, не узнавая свою маму: властную, строгую, холодную. Никаких эмоций, лишь действия, которые спасут пациента. Даже если этот пациент – та, кому она желает смерти.

– Рана на горле вот-вот разойдется, – сказала медсестра.

Аврора оттолкнула ее, коснулась руки Флоренс, но потом замерла, впервые дала волю чувствам и нахмурилась.

– Ее время остановлено… – Аврора закрыла глаза, выругалась. – Нужна капельница с магией.

Медсестры засуетились, та, которой дали нить, уже побежала к коридору, но Аврора подняла руку.

– Мою. Быстро! Затем я исцелю рану, сейчас нельзя.

Дафна перестала дышать, Даниэлла, так и державшая ее за локоть, и сама застыла в дверях.

– Моя королева, у нас достаточно магии…

– Нужна моя! Другая не поможет! Это приказ!

Все застыли на секунду. Может, в крови Авроры и не было королевской магии, но она все еще была их королевой и главой больницы, а потому начали выполнять приказ.

Даниэлла опомнилась и потянула Дафну прочь, когда медсестры втыкали иглы в вены Авроры и Флоренс, связывая их нитью.

– Мам!.. – закричала Дафна, утопая в истерике.

– Все хорошо, родная, – улыбнулась Аврора. – Ты молодец.

Дафна видела вымученную улыбку матери, вспомнила перебинтованную руку Даниэллы, догадываясь, что и ей делали магическую капельницу. Сердце колотилось о ребра, в панике отбивая ритм шагов персонала.

Даниэлла все же вытащила Дафну за дверь. Та успела увидеть, как вены матери загорелись серебром, засияла нить, передающая магию Флоренс…