От этого вопроса Терентий-Семен даже поперхнулся. Дарья засмеялась и тихонько стукнула его по спине.

– Ну, дак как, хошь женитьси на мене? – по тому, с какой угрозой прозвучали эти слова, Терентий-Семен вдруг сделал вполне ясный вывод. – Она все знает!

И еще больше растерялся. Дарья же впилась в него своими глазищами. – Ну-ну, давай, монах чертов, только откажися… И я тута жа отдам тобе красным! Пушшай разбираютси, кто ты есть на самом деле!

У Семена закружилась голова. С одной стороны полезли мысли. – Эх, жанитьси ба на такой бабенке, как Дарья, да завести семью, да жить в свое удовольствие!

Терентий-Семен даже прикрыл глаза. Но тут же пришли сомнения – Дак как тоды быть с монашеством? А вдруг Всевышний накажет за то? Но ить не наказал жа? А как быть со свободой? Ить тока и вдохнул ея… Кака, свобода? Вон она как сказала: бредил, разболтал… И про клад знает, и про настоятеля… Какая уж тут свобода: к стенке не те, так энти поставят за то… Уж лучче рядом с такой бабенкой! Ишь, какая мягкая и сладкая…

Снова сглотнул слюну и хрипло произнес. – Хочу…

Теперь уже Дарья кормила его с ложечки как своего, родного, совсем не стесняясь и намеренно, то и дело, слегка оголяя грудь. А когда тот поел, взяла его руку и положила прямо на нее.

Терентий глубоко вздохнул, почувствовав упругое полушарие, совсем ошалев от сладких мыслей. – Уж лучче енто, чем кандалы тюремныя!

– Да ты не боись: я отца Георгия позову – он хороший знакомый мово отца. Дома нас и обвенчат безо всякова… – по-своему истолковала Дарья его вздох. Но тут к ней пришла иная версия и хозяйка нахмурилась. – Али мене сходить к красным и сказать имя, кто ты есть на самом деле?

Терентий-Семен вздрогнул и резко оторвал руку от теплой груди. Теперь он уже не решался снова положить ее туда же, хотя и хотел. Холодный пот ручейком побежал по спине. – Да ты чо тако подумала? Я ж сокласнай! Тока мене ишшо трудно пока ходить…

– А-а-а, а, а я-то подумала… Значит, все дело в ноге? – видя, как усердно монах качает головой, Дарья усмехнулась. – Да ты ж дружок-от, видать трусоват не в меру… Ну, чо ж, выбирать-то не приходитси: уж какой попалси!

Выглянув в окно, увидела как отец подходит к дому, махнула ему рукой и направилась к дверям. Все это время она презирала себя за то, что вот так, грубо, по-сысоевски, женила на себе мужика. Но при встрече с отцом уже остановиться не смогла, рассказав ему свой взгляд на все происходящее, и направила к священнику.

– Отец-то ужо пошел за священником… Ты как? Надоть ить одеватьси. Я одежонку-то твою, красногвардейску, постирала и да залатала. И не забудь бумажонку-то, а то ить не поверют. Не забыл? Ить ты топерича Семен Колобов!

Терентий покорежился: чувствуя, что делает нечто духовно противозаконное, но ведь он спасал свою шкуру. – А чо? Жистя дороже… Куды ж топерича деватьси: придетси жанитьси. Ну, не на карке жа, а вон на какой баской дефьке!

И облизнулся, представив, как исцелует ее справную фигуру от головы до ног.

– Ишшо успеешь! – перехватив его взгляд, улыбнулась Дарья: она прекрасно видела, как пожирал ее фигуру глазами будущий муж. – Вот, женисси, тоды и делай, чо хошь, а пока глотай слюнки, миленькай!

Неожиданно Дарья поймала себя на мысли, что легко и с удовольствием назвала Семена «миленький»: почему-то раньше она думала, что никогда к этому монаху у нее не появится симпатия.

Анфим Захарыч предупредил Варьку и привел отца Георгия очень вовремя. Дарья уже успела одеть Семена и переоделась сама, а Варька, прибежавшая сразу же после прихода отца подруги, стояла рядом с ней, то и дело шептала что-то подруге на ухо, играя своими густыми бровями, и улыбалась. Дарья только успевала отмахиваться от ее слов, как от надоедливых мух.