Больные спали, что-то беспокойно бормотали и дёргали головой. Но при этом температура заметно снизилась под действием жаропонижающих. Отёк на месте укуса тоже стал меньше.

Через сутки Марина была уже практически здорова. Но Артёма я пока решил не отпускать из-за общей слабости. Индивидуальные особенности организма влекут разную интенсивность выздоровления.

Разумеется, о результатах своих исследований и заражении неизвестным вирусом мы с главой миссии по спутниковой связи сообщили руководству в Москву и попросили помощи. На следующее же утро в Чуапе появились военные под руководством Френка Таллера, двухметрового темнокожего гиганта с поседевшими кудрями на голове и вечной сигаретой в зубах. Он распорядился немедленно огородить и с помощью огнемётов выжечь пещеры со всеми их обитателями, а вокруг нашего лагеря с поселениями племён организовать охрану по всему периметру и изолировать от внешнего мира.

Солдатам было запрещено заходить на территорию лагеря, чтобы не подвергаться опасности. Иногда Таллер в костюме химзащиты в сопровождении двух бойцов лично патрулировал лагерь и деревни туземцев. Как позже выяснилось, он был выходцем из племени тубаи.

После того, как нас всех изолировали, мне стало реально страшно. Хотя кризис миновал: Марина поправилась, Артём был на пути к выздоровлению, а обстановка начала разряжаться.

Но всё оказалось не так просто, как я думал. На следующий день из племени тубаи к нам обратились двое парней с похожими ранами на шеях. Они сообщили, что ночью на территории поселения были покусаны летучими мышами, хотя ранее те не вели себя настолько агрессивно. Мы оказали первую помощь и стали наблюдать. Через пару часов пришла супружеская пара из племени суренов с той же проблемой.

А к вечеру того же дня умер Артём.

Он уже явно шёл на поправку, нормально спал и ел. Однако в какой-то момент начались судороги. Коллеги бросились на помощь, но было поздно. У Артёма произошло обширное кровоизлияние в мозг.

Я побежал искать Марину, чтобы убедиться, что она в порядке. Слава богу, так и было. Оставшись с ней наедине, я наконец-то смог расслабиться – её близость меня словно исцеляла, становилось намного легче просто от ощущения, что она рядом. Мне казалось, что после этого случая я стал любить её как-то иначе. Словно заново обрёл её.

Ночью пришли ещё двенадцать покусанных человек. Судя по всему, мыши-носители вируса жили не только в тех пещерах, которые мы посещали, но и где-то ещё. Таллер отправил своих бойцов искать новые места их обитания. И, конечно же, сразу же их выжигать подчистую. Что они и сделали. Выжгли каждую пещеру, каждую щель в округе…

А в это время кроме Артёма появились ещё жертвы, уже из местного населения. Я и моя команда сбивались с ног, пытаясь им помочь, но люди продолжали умирать. А Марина была жива и прекрасно себя чувствовала. Кроме того, она продолжила работу и активно помогала нам, за что я был ей очень благодарен.

Тела всех погибших мы поместили в небольшом импровизированном морге. Долго хранить их мы не могли, но пару дней помещение позволяло избегать быстрого развития процесса гниения тканей. Я запланировал вскрытие Артёма, но произошло событие, которое отвлекло меня от этого.

В лагерь прибыли местные старосты, чьи соплеменники скончались от укусов мышей и находились в морге. Старосты настаивали на возвращении им тел погибших сородичей, чтобы провести обряд погребения. Я отказался, не зная ещё всех путей распространения неизвестной болезни и опасаясь эпидемии.

Разумеется, старосты негодовали. И только военные с автоматами, грозно вышагивающие вдоль морга, и наши обещания поторопиться заставили их отступиться. Такое неповиновение с моей стороны привело их в ярость. На помощь пришёл Таллер. Поскольку он прекрасно мог изъясняться на местных диалектах и знал все тонкости культуры, доходчиво объяснил землякам, что до того момента, как я разберусь в причинах заражения, ни одно тело не покинет лагерь. Старосты вроде бы успокоились и согласились с доводами. Ну хотя бы эта проблема была решена.