– О, вы уже успели обследовать эти места! Что значит писатель-детектив! – сказал Кадзусигэ, и опять меня этим удивил.

Хотя, может быть, это и правда. Простому человеку могло показаться необычным, что я уже успел найти этот путь. И в этом факте он мог увидеть проявление силы эксперта.

Как всегда, я шел, прижавшись телом к каменной стене звонницы и пригнув голову, а поскольку ночь была ясной, мне наконец удалось заметить Митико, спешившую к кладбищу вдоль залитого лунным светом главного храма. Я снова осмотрелся. Вокруг не было никого подозрительного, никаких настораживающих признаков. Но такой поздней ночью вряд ли можно было заметить, если бы кто-то здесь и прятался.

– Хорошо, пойдем, – позвал я и пошел на территорию храма.

Идти пришлось быстро, чтобы поспеть за тенью Митико. Сакаидэ и Футагояма следовали сзади. Когда ее фигура исчезла за углом главного зала, мы пустились бегом. Мы бежали втроем, и если бы кто-то мог видеть нас в это время, сцена показалась бы ему довольно комичной.

Повернув за угол главного храма, мы оказались на вымощенной камнем дорожке, которая продолжается под карнизом, и увидели впереди несколько каменных ступеней. Митико уже поднялась по ним и шла по дорожке, ведущей прямо через кладбище к подножию горы. Перед склоном росло одинокое дерево камелии, которое я в первый раз принял за человеческую фигуру. Вокруг, насколько хватало взгляда, тянулись ряды надгробий, ярко залитые лунным светом. Сегодня, когда тумана не было, они и выглядели просто как надгробия.

Митико знала, что я следую за ней, но не подозревала, что здесь еще и Сакаидэ, и даже Футагояма. Раз она не хотела, чтобы Сатоми присматривала за ее ребенком, то вряд ли обрадовалась бы этому. Но ведь ничего другого нам не оставалось.

Как бы то ни было, я подумал, что лучше ей знать об этих двоих, поэтому свернул на другую дорожку и, наблюдая за ней сзади, подошел к месту, где лежали тридцать жертв Муцуо.

– Я и не знал, что она делает это каждую ночь, – прошептал Кадзусигэ Футагояма.

– Я видел ее однажды, – сказал Сакаидэ, – но не знал, что это происходит каждую ночь.

– Внимательно следите за округой. Кто его знает, когда начнут стрелять, – предупредил я еще раз.

Пусть меня считают трусом, но я действительно боялся этого больше всего.

– И обращайте внимание на тени от надгробий, – сказал я, и они оба кивнули в темноте.

Вид миниатюрной женщины, скользящей по кладбищу, создавал уникальную атмосферу. Она вызывала особое чувство, одновременно пугающее и влекущее, как красивые истории о привидениях.

Справа от нее виднелись могилы 30 человек, погибших от рук Муцуо Тои в 1938 году. Тень Митико остановилась перед ними, рядом с камелией высотой примерно в рост человека. Из-за этого казалось, что там стоят две фигуры. Она повернулась лицом к могилам, то есть спиной к нам, и сложила руки в молитве. Мы втроем, пригнувшись, медленно двинулись в ее сторону, при этом тщательно оглядывая все вокруг.

– Что это вон там? – сказал шепотом Кадзусигэ Футагояма.

Он что-то заметил и указал пальцем на кусты. Я посмотрел в ту сторону и увидел что-то белое, выглядывающее из зарослей бамбука на склоне горы, совсем близко к кладбищу. Футагояма продолжал указывать туда.

– Что бы это могло быть? – сказал я.

– Надеюсь, не что-нибудь ужасное.

– Осторожно, это может быть стрелок, – сказал Сакаидэ.

– Действительно, размером с человека, – сказал я.

– Наверное, стоит проверить, – сказал Сакаидэ.

Когда я снова посмотрел на Митико, она уже закончила молиться и собиралась уходить. Я решил на всякий случай ее остановить.

– Пожалуйста, подождите минутку, – сказал я шепотом и побежал к ней, лавируя между надгробиями. – Митико, Митико, – позвал я тихо.