– Господин Исиока, вы так говорите, потому что не знаете, какую карму я несу. Лучше уж пусть Юки умрет здесь, чем столкнется с чем-то подобным. Я смирилась со своей судьбой.

– Какой вы упрямый человек!

– Было бы лучше, если бы я вообще не рождалась. Я всегда боюсь, что могу кого-то убить или кто-то убьет меня. Вот почему я не получаю водительские права и не летаю на самолете, не прикасаюсь к ядовитым веществам, не подхожу к скалам. Не подхожу к краю железнодорожной платформы и по возможности избегаю прикасаться к ножам. Я прожила вот такую жизнь, и с нею можно сравнить посещение этого кладбища. Я нигде не чувствую себя в безопасности. Вы понимаете это, господин Исиока?

Митико почти кричала. Удивленный ее напором, я был вынужден замолчать.

– Я очень боялась рожать. Нет, я очень боялась забеременеть. У меня до этого был выкидыш. Врач тогда сказал, что у моего ребенка, возможно, порок развития. Понимаете, что я почувствовала? У меня началось кровотечение, и я упала в обморок в больнице. Я подумала, что мне выпало такое наказание. Бог до сих пор не простил меня.

Поэтому я старалась избегать беременности. Я все думала, что недостойна заводить ребенка и не должна рожать. Поэтому если я беременела, то каждый раз делала аборт. Но когда я забеременела этим ребенком, я решила, что это мой последний шанс, и врач тоже мне так сказал, поэтому я очень волновалась. От этих страданий я несколько недель не могла есть, не могла спать, все думала, что буду делать, если родится ненормальный ребенок: смогу ли я воспитать его одна. Думала, что вероятность родить больного ребенка у меня пятьдесят на пятьдесят. Бог наложил на меня наказание, поэтому ребенок может родиться с уродством, а сумею ли я такого воспитать? Но я решилась, пусть ребенок будет с уродством, но я должна родить. Раз такая у меня судьба, я буду рожать и докажу всем, что смогу его вырастить. Я приняла решение и родила.

Когда я родила, мне было так тяжело, медсестра не показала мне лицо младенца, и я подумала, что он точно родился с уродством. Они сделали томографию, но врач не сказал мне, что именно с ним не так. Лежа на родильном столе, я ко всему приготовилась. Пусть ребенок с отклонениями, но это моя судьба. Пусть он такой, какой есть, его ни за что нельзя убивать. Я поклялась себе, что воспитаю его правильно.

Произнеся все это на одном дыхании, Митико замолчала и глубоко вздохнула. Я думал, что у нее довольно веселый и игривый характер, и до этого момента не подозревал, насколько она сильна духом.

– Потом, когда мне сказали, что родилась прекрасная девочка, я на мгновение не поверила своим ушам. Мне показалось, что надо мной издеваются. Я же была уверена, что у меня не может родиться нормальный ребенок. Я спросила, нет ли у нее каких-то уродств, и мне ответили, что с девочкой все хорошо и у нее красивое личико. А на месте ли руки и ноги? И не по шесть ли на них пальцев? Не слишком ли большая голова? Я спрашивала и спрашивала в отчаянии. Медсестры смеялись надо мной и сказали, что ничего подобного и что они не понимают, почему я так беспокоюсь. Но я все не могла им поверить и расплакалась на родильном столе.

Я была так счастлива, когда мне показали Юки и я увидела, что у нее действительно есть руки и ноги… В тот момент я решила. Я поклялась, что больше в жизни мне ничего не надо. Я никогда не буду просить о личном счастье. Я была готова отдать свою жизнь. Я многократно поклялась, что буду жить только ради этого ребенка. Вот почему мне совсем не жалко своей жизни. Все, что я делаю – это ради Юки. И я не остановлюсь, как бы ни было страшно и опасно, даже смертельно опасно. Если я сейчас не избавлюсь от рока, который не отпускает мое тело, он по наследству перейдет и к дочке. Если это случится, я не смогу жить. Я хочу, чтобы дочка жила жизнью обычного человека.