. . .

Во время прохождения стола серийный номер ему, конечно, не набили, но и без того потрясений хватало. Уродец знал о нем все и Марк даже не удивился, если бы ему назвали точную дату первого похода на горшок.

Спустя некоторое время, потраченное на перечисление жизненных заслуг парня, на самом деле не самых приятных, ему снова вынесли «приговор» и распределили в некий местный район. Его новый дом, как теперь понял парень, носил необычное звучащее название «Раурава». Что оно значило и где это находится, Альберт не знал. Ему не объяснили. Но что-то подсказывало – это больше, чем набор букв. Оно несет в себе смысл. Может быть, Ян больше просвещен в этом вопросе, но должен ли он поделиться с новым знакомым этой информацией? И почему странный, уродливый регистратор, как хотелось бы его назвать, знал все, даже ни разу не спросив его самого? Должно ли это быть так? Насколько же этот демон, как выяснилось позже, тогда просвещен в историю Яна? И что полезного из этого можно вынести и узнать?

Марк недовольно потер свою несчастную руку. Рисунок все еще не до конца проявился, но демон уже сейчас в нем что-то разглядел. И посоветовал потщательнее прятать эту чёрную метку.

Спутник Марка в загробной жизни, как выразился уродец, то есть Ян, был совершенно обычной внешности, но слегка жестковатой. Он не был привлекательным, но и страшным его тоже нельзя назвать. Одним словом, интересный. Это неопределенное слово подходит ему больше всего.

Лицо его было не совсем что бы строгое, но выражало всю серьезность ситуации, из-за чего Ян казался старше, чем есть на самом деле. По крайней мере, сейчас. Скорее всего, при обычных обстоятельствах ему давали не больше двадцати. Подобная внешность мало что могла сказать. Но Альберт не решился задавать подобные вопросы. Вообще любые вопросы.

Хотелось поскорее уединиться и обмозговать происходящее. И хотя своими силами Марк мало что мог понять, он готов был попытаться. Но этому желанию препятствовал сам Ян. Он выпросил информацию о городе, в который распределили его новоиспеченного подопечного, чему второй сперва противился. Однако Яна, решившего, что по пути до Рауравы Альберт заблудится, потеряется и умрет от страха и одиночества, было не остановить. Хоть это было недалеко от реальности, такое «самомнение» довольно сильно оскорбляло Марка. Тот считал, что мог бы справиться и сам. Неважно, заняло бы это год или целую вечность, но он бы справился. Возможно. Очень хотелось в это верить. И убеждение в оном давалось легко, потому что это уже не проверить.

Дальше они продвигались в тишине. Ноги болели, стопы кололо и щипало. Ходить босиком по лесу никому не пожелаешь. Время то ли подходило к вечеру, то ли в глазах помутилось от яркого солнца, ничем не отличавшегося от Земного, но небо стало багроветь и тускнеть. Только произошла эта перемена так быстро и незаметно, будто свет щелкнули выключателем, забыв предупредить об этом.

Поэтому когда стемнело, обходить особо острые ветки и камни стало невозможным, что сильно замедлило пешеходов.

– Здесь легко ориентироваться, – вдруг ни с того ни с сего заговорил Ян, сбивая все мысли, – Ты поймешь и научишься, но для этого нужно время… Только вот, никто не знает, сколько им еще можно пользоваться.

Из сказанных им слов Марк понял только половину, но многозначительно промолчал. Он надеялся, что у разговора не будет продолжения. Слишком уж тяжело было все это слушать. Неприятно. Вот бы проснуться в своей кровати, посмеяться со всей нелепости сна и спокойно забыть о нем, вытерев пот со лба. Вернуться к домашним делам, которыми Марк на самом деле не занимался, вернуться в привычную жизнь. Просто вернуться к жизни. И наконец обуться.