Неожиданно для себя самого он, вдруг, подскакивает с «очка» и, молодцевато прищелкнув каблуками, вытягивается по стойке «смирно». Гены что ли какие белогвардейские подлые сработали, выручили, что называется!.. Так прямо, без штанов и – смирно! Правда, прищелкнуть каблуками, как какой-то поручик Ржевский или какой другой, он не смог, так как одна нога потеряв опору прямиком скользнула в черную дыру туалета. Провалившись там по щиколотку, неловко повернувшись, вместе с сапогом, надежно застряла на глазах просто онемевшей от удивления высокой комиссии. Ни хр… В-во, кино!

Онемевшей и остолбеневшей.

Никто из них такого в своей жизни никогда не видел и не встречал. И смех и грех. Судя по всему, скорее всего – ЧП!

Бедняга солдат, резко поймав рукой качнувшуюся к нему стену, опершись о неё, крутит ногой, пытаясь её вытянуть, с сапогом или без – как уж получится. Лишь бы скорее! Крутит, дёргает… Ан, нет, не поддаётся. Никак!.. Он уже шмыгает носом и вот-вот расплачется. На лице ужас, в глазах недоумённые слёзы – то ли от боли, то ли от обиды… Ответственный подполковник поворачивается к свите, растерянно разводит руки:

– Что это?! Ну, помогите же ему, кто-нибудь, япона мать!

Младшие офицеры, как по команде «отомри!», с преувеличенной готовностью бросаются к застрявшему в неволе бедняге. Энергично пытаются дергать его, тянуть туда-сюда, поворачивая-выворачивая зажатую дырой ногу. Солдат ойкает, морщится, пока терпит, ещё не плачет, но уже хнычет. Все сгрудились вокруг чепэшного объекта, пытаются вытянуть эту долбанную репку…

«Ну, бля, подарок на ночь!» Тяжёлая суть проблемы, как бы рефреном, повисает в воздухе.

В момент всеобщего нервнопаралитического ступора, в дверях туалета довольно резво появляются один за другим ничего не подозревающие призраки в белом исподнем.

Наткнувшись взглядом на забор из большой группы офицеров, спиной к ним стоящих и что-то там бурно обсуждающих (в армии всегда как на войне), солдаты, открыв рот от изумления, удивленно замирают, забыв о цели своего визита. Затем, не сговариваясь, помня мудрую солдатскую заповедь «лишний раз не светиться», на цыпочках, бесшумно, как тени, быстро испаряются из опасной зоны высокого напряжения в обратном направлении. Но не далеко. Останавливаются в коридоре, как тот витязь на распутье, в растрёпанном нервном состоянии. «Что же теперь делать? Куда бежать? Вот, гадство, в туалет спокойно не дадут сходить!» И уже не имея никакого запаса терпения (кран подтекает!), не сговариваясь, всё в той же балетной позиции, быстренько сыплются по лестнице вниз на улицу.

В туалете, между тем, страсти накаляются.

Дежурный по роте сержант Омельченко, получив команду: «Санинструктора сюда. Быстро, бля!», вылетел из туалета к тумбочке, чем едва ли не смертельно напугал дневального. Схватив трубку телефона, дрожащим голосом, почти спокойно, передал команду дежурному солдату-телефонисту: «Санинструктора в третью учебную роту, бегом, быстро, бля! Только тихо!» – И также мгновенно исчез в обратном направлении..

Дневальный, ничего не понимая, обмерев от страха на слабых уже ногах стоял, прислонившись к стене, пытаясь унять мелкую дрожь. «Там случилось что-то такое!.. Что-то такое!.. – ни жив, ни мертв, думал дневальный. – Ужасное!»

Горсть белых призраков, между тем, горохом высыпав на улицу, тут же свернула за угол, дальше тянуть было просто невозможно, в беспорядке рассыпавшись, застыла в счастливом, сладостном состоянии постепенно высвобождающегося мочевого пузыря.

– Ну наконец-то! У-хх!

– Х-ха-а!

Бесцеремонно и неспешно рисуют грифелями горячих струй замысловатые абстрактные узоры на чистой поверхности снежного листа. Крутят головками половых членов туда-сюда, усложняя рисунки, раскачиваются с ноги на ногу, вытянув шеи крутят стрижеными бошками во все стороны, шумно дыша, откровенно блаженствуют.