Дошла, наконец, очередь и до нашего одиннадцатого вагона. Молча и гуськом топаем за нашим сержантом. Автомашина, ф-фу – обычный ГАЗон, брезентовый верх, задний борт опущен, ждёт нас.

– Стой! – командует в темноте сержант. – Слева, в колонну по одному, зах-ходи. Сначала по бортам рассаживаться… – приказывает. – Плотнее… Еще плотнее…

Мы заняли все боковые места, затем заполнили середину кузова, уселись на полу. Нас опять несколько раз по головам пересчитали и, громко хлопнув, закрыли борт на запоры. Два сержанта сели по краям у заднего борта. Остальных ребят, кому места здесь не хватило, повели к другим машинам.

В машине темно. Сидим плотно прижавшись друг к другу, почти внавалку, как мешки с картошкой или огурцы в банке. Так вроде и теплее, и дрожь от холода почти прошла. Сидим молча, чего-то ждём. С улицы доносятся глухие звуки команд и шум отъезжающих машин. В кузове кто-то, пряча в руках, чиркнул спичку и закурил. Приятно потянуло дымком. Бычок сразу пошел по кругу… «И мне…» «А мне, мне…» «Эй, ну-ка, ну-ка, я здесь…» «И мне зобнуть…» «И мне разок…» «И мне…» В кузове сразу становится тепло и уютно.

В проеме над задним бортом неожиданно возникла офицерская фуражка, потом тёмный абрис головы, мы, глотая дым, на вдохе, пряча окурок, замираем… помним, как капитан ругался, ждём когда исчезнет любопытствующий поясной силуэт. Убедившись, что машина заполнена, офицер с экрана исчезает, слышно как он проверяет замки заднего борта и кому-то командует:

– Сержант Митрохин – старший. В кузове не вставать!

– Есть! – коротко отвечает сержант сидящий у борта. Затем офицер, видимо сидящему в кабине, командует:

– Павло-ов, впер-ред! – и грозно добавляет, – И не рысачить у меня. Ясно?

– Ну шо вы опять, та-ащ… – обиженным тоном отвечает водитель и громко хлопает дверцей, обрывая окончание фразы.

Машина, немедленно взвыв мотором, зло скрежетнула коробкой передач и нервно дернув, покатила вперед. Пока выезжали из этого железнодорожного закутка, нас на ухабинах так здорово протрясло, как картшку на хорошем вибростоле, чуть все мозги не повысыпались. «О-о-ох, эт-т-тот гад, П-п-павлов, саб-б-бака!»

Вскоре машина вышла на ровную дорогу и, увеличив скорость, бодро покатила.

Ехали долго.

Нудно и монотонно зудел двигатель. Сидя недалеко от кабины, я пригрелся в тепле и даже вроде задремал. В таких случаях оказывается – я вдруг заметил – спишь как хищник или как собака. Сам расслаблен, отключен и вроде спишь. А уши и что-то там, в подсознании, ещё такое-этакое не спят, контролируют состояние внешней среды. Я, например, у себя это полезное наследие прошлого, только сейчас, здесь открыл. О-очень пол-лезное приобретение, скажу я вам. На предмет какой опасности: «Старшина идет! Или – атас, командир роты!» – это первое дело. Очень здорово выручает. А если бы еще у нас в армии, например, хвосты у солдат повырастали, как у обезьян? Представляете, какая бы у нас тогда была шустрая, неуязвимая, и непобедимая армия! Лучшая в мире армия! А что, по-моему, хорошая идея – сколько конечностей можно было бы сразу вооружить, а?

А пока… пока опять затрясло. Пошли какие-то повороты… развороты… и мы наконец остановились. Дуплетным выстрелом хлопнули обе дверцы кабины. Загремели замки борта и он, гулко грохнув, открылся. Приехали.

– Вых-ходи, молодёжь. – Звучит команда.

Мы сыплемся из кузова. Наконец-то можно размять затёкшие ноги и посмотреть (очень уж любопытно), куда это нас привезли? Какая она вблизи, эта самая армия? Осматриваемся. Темно. Тычемся друг в друга, как слепые котята, движемся на ощупь. Что тут?! Мы похоже в каком-то большом тёмном дворе, с пристроенным к зданию сараем или складом. Слева большая длинная стена дома… окон не видно. Темень мешает увидеть… Рядом какой-то очень уж несерьезный, с закрытыми ставнями домик-киоск – явно не туалет. Хотя почему-то именно в этом месте очень сильно пахнет мочой. Знаковое обстоятельство мгновенно подсказывает порядок первоочередных «нассущных» действий: стоп, мол, мужики, надо срочно отлить… Стоим, значит, «журчим» на стену… Куда и как идет процесс сливания нам абсолютно не виден, важно что идет. И что дальше? А дальше похоже высокий забор… Ни черта не видно, и не понятно, хватит исследовать… Не то «вступишь» ещё куда-нибудь… в «партию», или на грабли какие. Люди, как же здесь все убого, буднично, по-граждански. Прие-ехали называется.