Только волкуют не на стаю, не на «семью»-«артель», а на «одинцов», лучше уж с ними, «одинцами», и даже огромными «выродками» иметь дело, когда собрались волковать.

А если на пронзительный визг поросенка выбежит «артель» да с первых выстрелов убить волчицу – тогда дело, считай, пропащее, «артель» теряет всякую опаску и страх и с отчаянным остервенением бросается на охотников, не пугаясь ружейных выстрелов, и двум волчатникам тогда только и остается, что успеть помолиться да попрощаться с жизнью, как и вознице вместе с лошадью, обученной не бояться волков, ведь наука эта не спасает от острых как стальные ножи клыков быстроногих серых разбойников, незнающих ни пощады, ни милосердия.

Именно такой случай и произошел с Арсеньевым и его незванным-непрошенным, но, надо заметить, желанным от скуки деревенской жизни гостем. Время-то уже было после Святок. Волковать поздновато. Да не отказать же гостю.

Кимрин взял с собою в розвальни десятка полтора ружей, чего делать обычно не нужно. Но как знать, что нужно, а что нет. Арсеньев видел, что гость хочет похвалиться ружьями английской и немецкой работы, и не стал возражать. Тем более что ружья, слава Богу, оказались безотказными. Это и спасло им жизнь.

Когда из леса выскочила «артель» и в мгновение ока догнала сани с голосистым визгуном, волки набросились на мешок с соломой на привязи. А волчица-матка, не обратив внимания на потаск, пошла на сам визг и в несколько прыжков оказалась у розвальней.

Арсеньев не успел опомниться, как его гость сделал непоправимое – выстрелил на ходу. Луна в этот миг как раз оказалась за спиной охотников, стрелок Кимрин был отменный и с близкого расстояния размозжил волчице-матке голову.

Возница, услышав выстрел, остановил лошадь. «Артель» уже подбежала к волчице и, увидев кровь волчицы-матки, обезумев, ринулась к саням. Пока Арсеньев кричал вознице, чтобы тот гнал лошадь, Кимрин палил из своих ружей по волкам, расстреливая их в упор. Когда розвальни наконец тронулись, то за ними бежало всего два волка. Одного из них Арсеньев и Кимрин убили, а оставшийся в одиночестве опомнился, отстал и убежал в лес.

И Арсеньев, и его гость перепугались до смерти, однако с честью вышли из переделки, в которую попали, а добыча – семь волков за одну ночь стала предметом зависти и легендарных рассказов на целых полвека для всех уездных охотников.

Горы свернет, реки вспять оборотит.

Русское народное присловье.

Дальше историю о «похищении» Арсеньева рассказывают по-разному. Люди доверчивые и наивные считают, что именно опасный случай на охоте и сблизил Арсеньева с Кимриным. Кимрин пригласил Арсеньева к себе поохотиться с борзыми.

А борзые у Кимрина лучшие во всей губернии, а может, и не только в губернии. Слава о них не гремит только потому, что, как человек осторожный, Кимрин не выставляет напоказ то, что имеет. А так его борзые не уступят ни знаменитым Троекуровским, ни хваленым губернаторским – их хвалят-то больше по чину хозяина.

Ну а где охота, там и застолье, а где застолье, там и задушевная беседа. А Арсеньев не так и молод, пора подумать о обзаведении семейством, а у Кимрина дочь на выданье, да и красавица. Так они и породнились.

Сам Кимрин невысокого роста, с круглым животиком, услужлив и суетлив, хотя видно, что себе на уме. И глазки у него – маленькие, черненькие, быстрые как тараканы. Жена его была хороша собою – высокая, стройная брюнетка.

А вот дочь – белокурая, с ясными голубыми, словно два глубоких озера, глазами. Жена умерла родами. Дочь Кимрин любил больше собственной жизни. Попроси она солнце и луну с неба, то по истечении некоторого времени эти астрономические тела окажутся в покоях свет-Лидии, вопреки тому, что им по законам небесной механики приличнее вращаться по своим орбитам в межзвездном пространстве, у Кимрина другой закон: чем бы родное дитя не тешилось, лишь бы не грустило да не печалилось.