– Только не исчезай! – он сам придержал рукой соскользнувшую на двери портьеру, но девушка уже стояла возле кресел. В зале сразу стало как-то темно, и мрак за ее спиной будто складывался в два больших черных крыла.

– Ты похожа на драгоценность из древней сокровищницы, благодаря цвету твоих волос, – Даниил никогда и никому не говорил таких поэтических слов, но сейчас поэзия была ближе всего к реальности. Все это не кино иллюзия. Он видел золотистых скарабеев, украшавших ее плечи и руки. Румянец, будто рубиновый пылью нарисованный на щеках. Завитки волос, как червонные змеи. Воистину она похожа на драгоценность, которая ожила и сбежала из царской сокровищницы.

– Посмотрел – ослепнешь! – шепот донесся с самого верхнего ряда. Там на спинке кресла расположилось какое-то крылатое животное. Вряд ли оно умело говорить.

– Ты пришла на следующий сеанс?

– Я все время здесь, – ее голос раздался впервые и напомнил звон золотых монет, падающих на пол. – А ты припозднился.

– В такое время все уже спят.

– Не все, кто-то приходит сюда в поисках приключений, и мы радуем их фильмами, готовыми удовлетворить самый требовательный вкус. Как бы то ни было, люди получают то, что искали. Но цена за вход иногда оказывается для них слишком высока.

– Не удивительно, если каждый сеанс рассчитан всего на одного зрителя. В таком огромном зале, – он демонстративно огляделся. Животное с верхнего ряда куда-то исчезло. – А фильмы здесь показывают и старые?

– Иногда даже древние.

– Никогда не слышал о таких. Древним может быть музейный экспонат, дворец, склеп, но никак не фильм.

– Тебе стоит привыкнуть к местному лексикону, если хочешь посмотреть что-то еще из нашей кинопрограммы.

– Я не имел в виду ничего плохого или осуждающего. Просто в тех местах, где кино посещал я, даже прошлогодние пленки уже не в прокате.

– Здесь тоже регулярно вносятся обновления.

Что она имела в виду? Как в уже снятый и смонтированный фильм, который идет в кино, можно внести обновления. Или она говорила о чем-то другом? Во всяком случае, фраза прозвучала загадочно.

– Мир меняется, кадры фильмов тоже. Ничто не стоит на месте, кроме самого здания кинотеатра.

– Кстати о кинотеатре. Почему официально он считается закрытым? Я слышал, здесь произошла какая-то трагедия? Что-то вроде теракта во время давней премьеры…

Она как-то погрустнела, отвела взгляд. Веера золотистых ресниц легли ей на щеки. Ресницы точно не накладные, но какие же они длинные. И скарабеи на ее коже, словно живые. Они движутся?

– Нужно жить сегодняшним днем.

Она это произнесла или ему только послышалось?

– Прости, если растревожил какие-то плохие воспоминания, – поспешно извинился Даниил.

– У меня нет воспоминаний. Все давно снято, как фильм, – она кивнула на давно погасший экран, по которому больше ничего уже не ползло.

Даниил оглядел ряды пустых кресел. Ощущение по-прежнему было таким, будто золотое чудовище все еще в зале, ползает меж рядов и вот-вот вцепиться ему в ноги.

– Правда, ложь, скрытые истины… Все не важно, пока не запечатлеть это в кадре. Людей интересуют зрелища, а не воспоминания, и мы даем им больше, чем они хотят. Подобным образом исполняли желания публики в амфитеатрах Древнего Рима, только зрителей там никто не трогал.

– Тебя сложно понять.

– Но на меня приятно посмотреть, – она шагнула к нему, и он от чего испугался так, что попятился, споткнулся об одно из угловых кресел и чуть не упал. Смотреть снизу вверх на Алаис было то же самое, что смотреть на божество. Она вся светилась, а тьма за ее спиной формировалась в два узорчатых крыла.

Что-то точно ползло меж кресел. Даниил слышал скрежет когтей по полу, даже разглядел подозрительные царапины от когтей на ковровой дорожке. Это точно не кошачьи царапины. К тому же когтей отпечаталось не пять, а шесть. Не бывает животных с шестью когтями на лапах. Или он просто о таких не слышал?