Парень ощутил, что не может подняться с кресла. Подведенные ассоциации поразили, как гром небесный. Показалось, что и жить больше не для чего. Атенаис не та живая и капризная актриса, с которой судьба однажды сведет его на съемочной площадке. Эта красавица уже годы, как труп. Живет лишь ее мистический образ на экране. Сама она мертва! Почему же он не расстраивался так из-за ее гибели раньше, когда новость была свежей? Да просто потому, что не смотрел ни одного фильма с ней и не знал, насколько она прекрасна.

Говорят, любовь, как стрела в сердце. Жил, не получив ее, то есть не видя еще объект этой самой любви, а увидев его понимаешь, что не можешь продолжать жить дальше. Все решает одна встреча, один взгляд, и жизнь теряет смысл. Особенно, если влюбился в уже мертвую.

Это глупо. Даниил тряхнул осветленными прядями волос, и они веером рассыпались по плечам. Вполне вероятно, что если с Таора смыть грим, то он окажется ни чуть не красивее обычного парня. И еще вероятнее, что сверхъестественный шарм всему облику Алаис придает именно ранняя смерть актрисы. Не даром Эдгар По воспевал очарование гибели юной девы, когда смерть будто по ошибке забирает девушку слишком рано. Те, кто умер в молодости и уже никогда не состарятся, приобретают какую-то особую притягательность. А впечатление оставшееся от фильма это всего лишь пагубный эффект передозировки двадцать пятого кадра на психику.

И все-таки как больно! Голову сдавило будто обручем.

Над дверью выхода кто-то как раз приподнял портьеру. Наверное, сама дверь тоже уже открыта. Даниил встал на подгибающихся ногах. Он слишком долго просидел без движений. Сколько шел фильм? Час с половиной, два часа? Казалось, что вечность. Стоит выйти из кинотеатра, и он окажется в новом тысячелетии, а золотое существо будет ждать его там.

Пол пошатывался под ногами, как палуба корабля. Так только кажется, потому что ноги почти не слушаются. Кинотеатр будто не хочет его отпускать.

За портьерой у выхода что-то шелохнулось. Кажется, крыло. Кто-то поднес палец к губам, призывая его молчать. Как прекрасно это лицо, и каким холодом от него веет. Оно будто рисунок поверх кадра. Это постер или очередная статуя? Даниил изо всех сил дернул портьеру и увидел ее – звезду фильма.

Сказать, что он был ошарашен, означало не сказать ничего. Девушка была та же самая. В гриме или без, но вылитая Алаис из фильма. Картинка с экрана ожила. Никогда еще он не испытывал ничего подобного, хотя довольно часто встречал в жизни женщин, на которых прежде смотрел лишь в кино или по телевизору. Уж такая у него была работа, и уж он то знал, насколько сильно актрисы вживую отличаются от своих идеальных обликов в фильмах.

Только красавица, стоящая в фильме рядом с фараоном, в действительности оказалась еще прекраснее. Бледная, стройная, изящная. Золотые кудри и ресницы, вроде бы, были натуральными, а не крашеными, как бы необычно это не звучало. Какая страна плодит девушек с таким необычным цветом волос и грацией падшего архангела?

– Это ты сыграла в фильме главную роль? – его сердце забилось, как птица, пойманная в клетку.

Кинозвезда здесь! Он даже не задался вопросом, когда снимался фильм. Пусть хоть тысячелетия назад. Взять бы у нее автограф. Впервые за все его биографию просил бы роспись он, а не у него. Но где взять блокнот, ручку. Смартфон разбился у входа. С ним селфи не сделаешь. Хотя стоит попытаться. Она нырнула в тень. Ну и ладно! Он все равно хотел от нее больше, чем автограф.

– Алаис! – он даже не задумался, что назвал ее именем ее героини. Это даже хорошо! Можно считать достижением, когда актрису начинают называть именем ее персонажа. Это значит, что она исполнила роль в совершенстве. Другое дело звезды, которых знают лишь по раскрученному имени и лишь благодаря рекламным акциям. Она им не чета.