– Быстро освободить помещение! – услышал я чей-то зычный голос. – И проветрить! Немедленно! Почему дерьмом воняет?

В середине площадки возвышался бугай в мешковатом костюме и тёмных очках. Безумно хотелось сказать, что до того, как на площадке появились новые персонажи, воздух был приятный и вполне свежий. К брюнету подскочил кто-то из обслуживающего персонала с серебряным подносом, на котором стояла фарфоровая чашечка и высокий стакан с ярко-оранжевой жидкостью. Мельгунов манерным движением снял чашечку и поднёс к губам. Вокруг него засуетилась куча народа.

– Убрать всех фотографов! – гаркнул один из сопровождающих Мельгунова орангутангов. – Быстро!

Мельгунов аккуратно поставил чашечку на поднос и, нежно взглянув на юношу, медленно пошёл в сторону громко матерящихся режиссёра и продюсера. Остановился поодаль, и, наклонив голову, понаблюдал за их бурным диалогом.

– Дмитрий Сергеевич, дорогой, я так рад тебя видеть! – заявил он, вызывая тошноту наигранностью.

Верхоланцев замолчал и, бросив гневный взгляд на Мельгунова, процедил сквозь зубы:

– Кажется, Игорь Евгеньевич, ты сильно болен. Или я ошибаюсь?

– Да, я был очень болен. И документ имеется, – сказал Мельгунов с придыханием, доставая из кармана расфуфыренного пиджака сложенный лист. – Посмотри, тут все. Очень надеюсь, что тебя это удовлетворит.

Верхоланцев выхватил из рук Мельгунова бумагу, развернув, пробежал глазами. Было видно, он на взводе. Готов разорвать бумажку на мелкие клочки и бросить в физиономию новоприбывшего премьера.

– Ну что, Дмитрий Сергеевич, – поинтересовался Розенштейн. – Надеюсь, конфликт улажен? Отлично. Всех посторонних прошу освободить помещение! – громогласно приказал он.

Я не стал испытывать терпение неожиданно явившийся с Канар мегазвезды и вышел в коридор.

– Игорь Евгеньевич приехал! – услышал я восторженный шёпот.

В дверь лезли дамочки всех возрастов и комплекции, пытаясь заглянуть внутрь.

– Ой, какой красивый! У меня голова кружится. Улыбнулся! Посмотри. Боже, какая улыбка. Сплошное очарование. Боже, я сейчас в обморок упаду. Какой магнетизм, энергетика.

Переодевшись в джинсы и рубашку, я решил прогуляться по павильону. Заметив вывеску с надписью «Бар», направился по стрелке. Арочный проход закрывала металлическая ширма. Заметив, что она приоткрыта, проскользнул внутрь. Оказавшись в коридоре, освещённым мягким светом, я поразился великолепию интерьера – пол, выложенный мраморной плиткой, стены обшиты темно-бордовым гобеленом, с плакатами, стилизованными под рекламу начала прошлого века. Медленно прошёл дальше, ожидая окрика: «Посторонние на площадке!», но меня никто не остановил.

Коридор закончился уютным баром. Около высокого окна, представлявшего собой аквариум с зелёными, бурыми водорослями и стайками яркоокрашенных тропических рыбок, стояло несколько столиков и высоких табуретов. Я никого не обнаружил за стойкой, но, кажется, бармен ушёл только что, оставив несколько бутылок и шейкер.

Решив подождать его, присел за столик. Вытащив сценарий, начал просматривать, стараясь читать все, не только то, что было подчёркнуто жёлтым маркером – мои реплики.

Лёгкий шум привлёк моё внимание, будто по потолку полз здоровенный червь или удав, осыпая штукатурку. Машинально обернулся, заметив загримированного под зомби человека в замусоленном костюме. Он утробно прорычал и бросился на меня. Великолепная реакция позволила избежать жутких крюков – продолжение рук, которыми он собирался вцепиться в меня.

– Ты что, очумел?! – я вскочил на ноги.

Схватив высокий табурет, отшвырнул шутника в сторону. Он свалился на пол, и начал барахтаться, но быстро вскочил на ноги. Мерзко ухмыляясь, направился ко мне. Что за хрень тут снимают?! Я не слышал стрекота камер, не заметил ни одного осветительного прибора.