Но иногда, безропотный дядя Яша всё же восставал против этой неистовой тирании. Когда это случилось в первый раз, то стало для меня почти откровением. Доведённый скандальной супругой до бешенства, дядя Яша вдруг предстал перед всеми, как сказочный богатырь или скандинавский воин-берсерк, изучением которых я в то время очень увлёкся.

Дядя Яша пришёл из магазина с двумя пол-литрами водки, и получил прямо в подъезде звонкую пощёчину, от которой он упал на бетонный пол, разбив вдрызг обе бутылки водки. Вдруг он как-то легко поднялся, расправил свои тощие плечики, и так зарядил супруге в ухо, что её тело метнулось в сторону, как сухое чучело, и рухнуло где-то в проёме двери. А дядя Яша, каким-то чудесным образом, ставший намного выше ростом и сверкая внезапно заблестевшими от гнева глазами, рванул на груди свой ветхий, выцветший на солнце тельник, и заорал так страшно, что казалось – стены подъезда вздрогнули: «Как смеешь, ссссукааа!!! Я из банды Кости Рокоссовского!!!» Порванный тельник обнажил худое, но жилистое тело, с наколками – профилем Сталина слева на сердце, и Ленина справа, а ниже – куполами церквей и ещё какой-то уголовной символикой. А кроме наколок, вразброс, посредине груди, располагались три грубых, швами затянутых шрама от пулевых ранений. На тощей спине тоже всё было испещрено наколками, и виднелись три чудовищные ямы от трёх пуль, с этой стороны из тела дяди Яши вылетевших когда-то.

Потом отец рассказал мне, что дядя Яша был в молодости  крутым уголовником. В начале Великой Войны, попросился на фронт, кровью искупать свою вину перед Родиной. После первого ранения, из штрафбата, многие из которых тогда были под командованием легендарного маршала Рокоссовского, перевели в обычную пехотную часть. Получил за военные подвиги  «Медаль за отвагу», два ордена «Красной звезды», ещё какие-то награды, но потом опять угодил в штрафбат, и умудрился выжить там, где это было почти невозможно. Штрафников бросали в самое пекло, не жалея. Даже три пули в грудь из немецкого МР-40, навылет, не остановили его жизни. И он вернулся в армию, после госпиталя, во второй раз смыв кровью наказание штрафбатом, и воевал потом до самой Праги.

После войны, дядя Яша пахал на шахте, пока не получил инвалидность, тётю Шуру в супруги и алкоголь в утешение. Никогда мы не видели его с орденами на груди, даже в военные праздники. Не ходил он к школьникам, рассказывать про войну. Ходили, в основном, другие… успешные, моложавые, бодрые, с юбилейными медалями, рассказывали, как по писаному, про контрудары и атаки, маршалов и победы, как будто были с ними рядом в ту войну. Кроме алкоголя,  любил дядя Яша рыбалку. Так и умер на нашей даче, что стояла на самом берегу реки Ингода, в десяти километрах от городка, куда мой отец отвозил его время от времени, пожить в тишине и покое, и порыбачить всласть.

P.S. А портреты Сталина и Ленина многие уголовники накалывали на грудь из глупого суеверия, считая, что это отменит, в случае чего, смертную казнь через расстреляние. Ведь нельзя же стрелять в изображения вождей!

История одного подвига

"Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся!"

К полутора годам службы у меня накопилась усталость – физическая и моральная. На нашей "точке", куда я попал после полугодовой "учебки" и которая правильно называлась  СОУПС 0191 или полным титулом Стационарный Опорный Узел Правительственной Связи №0191 КГБ СССР было всего 18 солдат по списку и как правило, один офицер на смене. Офицеры менялись через трое суток, а мы тащили службу без выходных и увольнений, круглосуточно. Не считая дежурств на станции и всяческих видов работ, я только часовым простоял больше ста суток, если сложить все часы проведённые на карауле вместе и учитывая, что я переслужил целых три месяца. И всё это круглый год, за двумя рядами колючей проволоки с сигнальными минами и ракетами, на вершине сопки в 900 метров над уровнем моря, в бурятской тайге, где зимой температура опускалась до -56, а летом комары были такие, что могли прокусить стальную каску.