К сожалению, с моей «успеваемостью» в учёбе, увольнительные в город мне давали не часто, а когда всё же это случалось, я чаще уезжал на дорогую сафоновскую родину к матери. Но помощь пришла неожиданно, когда прошло уже несколько месяцев, один из курсантов вдруг поинтересовался.

– Ну, как там поживает дочка зама?

– Какая дочка, какого зама? – удивился я.

– Лолита Сороколетова, – ухмыльнувшись, ответил он.

– Лолита? Дочка…

– Да ладно, видели, как ты с ней пританцовывал. Смотри, она ещё та фифа, меняет курсантов, как перчатки.

Оказалось, что Лолита была дочерью заместителя начальника училища по вооружению полковника Сороколетова Николая Ивановича. Я одновременно и обрадовался, и огорчился этой новости. Обрадовался тому, что нашёл ту девушку, которая мне запала в сердце, а огорчился тому, что она оказалась дочка зама. Да ещё его эта фраза: «она курсантов меняет, как перчатки» озадачила меня в конец. На тумбочке дневального по батарее были написаны все телефоны экстренных служб, а также рабочие и домашние телефоны командования училища, в том числе и Сороколетова Н.И. Мне пришлось хорошо подумать, прежде чем решиться на звонок Лолите, ведь если она такая легкомысленная и ветреная, на фик она мне сдалась. А если это всё наговоры, сам себя успокаивал я, впрочем, уже созревая сделать звонок, я бесшабашно размышлял: «А что я теряю? Я что замуж её беру? Я только поговорю с ней и всё. Может быть, она меня уже и не помнит, ведь прошло уже четыре месяца». И с этими словами я направился к телефонной будке.

Неожиданно, Лолита меня вспомнила сразу и уже через неделю, когда меня отпустили в увольнение (благо, что новый учебный год только начался, и я не успел нахватать двоек), мы встретились. На первом свидании мы гуляли по Смоленску, ходили в кино и кафе, просто болтали, смеялись и наслаждались общением друг с другом. Провожая её домой, а жила она напротив училища, мы договорились не прекращать наши встречи. Нам было хорошо вдвоём, и почти каждое моё увольнение мы проводили вместе. У Лолиты было необычное не только имя, она была вся какая-то необыкновенная, меня восхищало в ней всё: и то, что она была шатенка с чайными глазами, и то, что она закончила музыкальную школу, что красиво пела, аккомпанируя себе на пианино, и что родилась в немецком Потсдаме, где на тот момент служил её отец. Хотя Лолита не была ослепительной красавицей, она обладала своим неповторимым шармом, изысканным стилем и особенной статью. У неё была завораживающая особенность притягивать к себе похотливые взгляды мужчин и завистливые взоры женщин. В какой бы компании, транспорте или на улице мы не находились, она сразу обращала на себя внимание. В глубине души мне было крайне удивительно, что она, вообще, могла найти во мне такого, что всё свободное время проводила или рядом со мной, или в беседах по телефону. Я, обычный курсант, которых тысячи, а она обворожительная девушка и дочка заместителя начальника училища могла бы выбрать себе если уж не писаного красавца, то курсанта с красным дипломом, а не такого двоечника, как я.

Мне хотелось каждый день оказывать ей знаки внимания, дарить ей подарки и цветы, которые не всегда мог позволить себе бедный курсант. Я экономил на всём, даже те деньги, которые давали родители, я откладывал, чтобы потом мог сводить Лолиту в кино и даже иногда привезти её домой на такси. В казарме, на лестничном пролёте стояли в горшках цветы, когда в одном из них зацвела роза, я сорвал её и, перемахнув через забор, подарил цветок своей красотке. Роза всем курсантам радовала глаз, и когда она исчезла, все немного расстроились. Кто-то из моего отделения позвонил Лолите и прямо спросил, мол, не приносил ли Ярослав тебе цветочек аленький, она ответила утвердительно. Так меня уличили в воровстве, но, если бы сейчас меня вернуть в тот самый момент, я бы и сейчас сделал тоже самое. Эта роза была достойна, чтобы ею любовалась моя Лолита.