Голос мальчишки из окна:

– Я тебя всё равно найду! От меня не спрячешься!

Кира уже вплотную у стеклянной стены. Внимательно наблюдает. По её лицу можно представить ход операции.

Голос Бродова:

– Пульс?

Голос сестры:

– Пятьдесят два.

Голос Бродова:

– Камфару! Тампон! Раствор! Продолжаем. Быстрей! Вы что, заснули?! Ещё раствор! Коагуляция!

Голос мальчишки:

– Где ты? Выходи? Это не по правилам!

Кира стоит, прижавшись лбом к стеклу. Она увлечена этой борьбой за жизнь человека. Напряжённо наблюдает.

Голос Бродова:

– Пульс?

Голос сестры:

– Шестьдесят один.

Голос Бродова:

– Чудненько! Пре-вос-ход-но! – Продолжает то ли напевать, то ли приговаривать: – Про-сы-па-ет-ся… с рассве-том…

Голос мальчишки:

– Ага! Я тебя вижу! Вижу!

Голос Бродова:

– …Вся… со-вет-ская… зем-ля… Пинцет! Секундочку! Ещё секундочку! Есть!

Слышен звон брошенного в миску осколка.

Голос мальчишки:

– Тра-та-та за Вовку!

На веранде больницы Метелёв, переживает, курит одну сигарету за другой.

Из операционной в холл выходит усталый Бродов. Подходит к окну, глубоко вдыхает воздух и устало опускается на подоконник. Закуривает. Кира, как бы борясь сама с собой, направляется к нему, хочет что-то сказать, но в этот момент санитарки выкатывают носилки с Непомнящим. Бродов встаёт, подходит к больному. Тот с трудом поднимает веки, видит Бродова, и губы его вдруг шевелятся. Понимая, что он хочет что-то сказать, Бродов склоняется над ним.

– Что, солдат? Что?

– …тё-па… – чуть слышно произносят его губы.

– Что, что? – ещё ниже склоняется к нему Бродов.

– С-тё-па… – с натугой выталкивает тот своё имя.

Бродов выпрямляется, поворачивается к Кире и произносит счастливо и гордо:

– Стёпа!

По лицу Киры текут слёзы. Она плачет и впервые за всё время улыбается. А вдоль коридора, по которому везут Непомнящего, всё громче и громче, торжествующим хором звучат мужские и женские голоса:

– Стёпа!

– Стё-па!!

– Стё-ё-ё-па-а-а!!!

На веранде в кресле-качалке полулежит Кира. Напротив, опершись на перила, стоит Метелёв. Мы застаем их в разгар разговора.

– Он уже дважды спас вас!

Кира отвечает издевательски:

– «Добрый доктор Айболит. Кролик вас благодарит!» Можете передать ему это!

– Я не вижу его. Мать тоже. Он третьи сутки в лаборатории.

– Надеется, что я соглашусь на операцию?

– Да. Для вас это единственная возможность жить.

– А для него – получить звёздочку?

Метелёв долго и внимательно смотрит на девушку.

– Почему вы его так не любите?

Она вдруг отвечает:

– Потому что я его, кажется, люблю.

Этого Константин не ожидал.

Оба долго молчат. Наконец Метелёв тихо и уверенно произносит:

– Будете жить!

– А дальше расскажете сказку о живой воде?

– Нет, – мягко отвечает Константин. – Я расскажу вам об одной далёкой ночи. Ночи перед атакой. Вперёд надо было послать самых смелых. И пошли трое: весёлый чудак, мечтательная девушка и талантливый врач… Это было тоже весной…

По коридору идёт группа в белых халатах. Это комиссия из министерства. Впереди Бродов. Рядом с ним председатель комиссии – грозный человек лет пятидесяти.

– …У нас нет оснований не доверять твоему авторитету, но мы обязаны отреагировать на все сигналы… – говорит он Бродову.

– Валяй, реагируй, – угрюмо отвечает тот.

– Не дуйся на меня, пожалуйста. Аппарат-то готов, но без предварительных испытаний… Рискуешь.

– Знаю.

– Рискуешь многим! Где эта больная?

Бродов указывает на дверь в конце коридора.

Палата. Члены комиссии знакомятся с историей болезни, просматривают снимки. Бродов, отвернувшись, смотрит в окно. Председатель обращается к Савиной:

– Вас предупреждали о всех сложностях предстоящей операции?

– Да.

– И вы категорически отказались?