– Этого отсюда немедленно убрать, – обронил Цеханов генералу Ротмистрову, проходя мимо полковника.

– Не ожидал, – хрипло проворчал Вальяжнин, набыченно глядя себе под ноги, – что он так ничего и не поймет; что он попытается нас вот так, вот…

– А чего от «такого…» еще можно было ожидать? – окончательно сжигал свои служебные мосты руководитель аппарата Президента, понимая, что быстрее всех и самым жестоким образом эти неудавшиеся переговоры отразятся именно на его судьбе. К тому же как руководитель аппарата главы государства, он явно не оправдал надежд «доросской группы», хотя не далее как два часа назад самонадеянно заверял кое-кого из «доросцев», что обладает достаточным влиянием на Русакова, чтобы в течение пяти минут склонить его к подписанию «чрезвычайки».

Решив, что он достаточно бодр, чтобы продолжить исследование свое убежища, Курбанов не стал, как прежде, восхищаться коврами, подсвечниками и репродукциями с картин древних мастеров, а сразу же отыскал ход, ведущий в подвал. Дверь была заперта, но довольно скоро среди ключей своей связки майор обнаружил ключ и от этой двери.

Подвальное помещение оказалось просторной, прилично обставленной жилой комнатой, хотя стальная дверь, воздушные фильтры и развешенные по стенам противогазы явно свидетельствовали о том, что задумывалась-то она как бомбоубежище. Правда, вполне респектабельное: с санузлом, ванной и даже небольшим рабочим кабинетом.

Однако майора больше интересовало не то, из какого дерева изготовлен массивный письменный стол в кабинете-бункере, а что находится там, за массивным сейфом, который по размерам своим вполне мог сойти за уводящую куда-то дверь. Поддавшись совершенно непраздному любопытству, Виктор попытался проверить свою версию, но из этого ничего не вышло. Ни ключом от сейфа, ни секретом тайной двери он, увы, не располагал.

«Ладно, – сказал себе майор, – оставим эту маленькую тайну виллы “Лазурный берег” на потом. У тебя еще будет время разобраться с ней. Если только есть смысл основательно втравливать себя во все, что связано с этим комфортабельным логовом».

Едва он поднялся в свои апартаменты, как ожил красный телефон, трубку которого ему предписано было поднимать в обязательном порядке.

– Значит, ты все же в «Лазурном», – узнал он голос Бурова, решившего, что уже достаточно поздно, чтобы разговор с подчиненным начинать с «доброго вечера», и достаточно рано, чтобы удостаивать его «добрым утром».

– Как приказано, товарищ полковник.

– Почему появился только сегодня?

– Теперь уже вчера, – взглянул майор на часы.

– Точно вчера? – Буров никак не мог отучить себя от наивно-детской привычки по-учительски проверять своих подчиненных на вшивость такими вот примитивными уточнениями и переспросами.

– Если учесть, что уже перевалило за полночь.

– Хорошо хоть появился, а то ведь охранники тебя почему-то не зафиксировали, я справлялся у начальника.

– Стоит ли отнимать время у его «обалдуйчиков»? – вспомнил Курбанов Леху-извозчика.

– Ну-ну… Ведут они себя мирно, на мозоли пока что не наступают, – примирительно остепенил его Буров. – Как там, на новом месте?

– Вилла «Лазурный берег» – этим все сказано.

– Я всегда был против того, чтобы мои барбосы показывались где-нибудь на побережье Кавказа или Крыма, да еще и нежились в подобных условиях. Стоит вам хоть немного пошиковать таким образом, и черта с два загонишь вас потом в пески-болота… Но, с другой стороны…

– …До полного одичания доводить тоже не стоит, – истолковал его мысль Курбанов. – Будем считать это курсами на выживание в аристократических условиях Запада, или что-то в этом роде.