Моя душа надрывно кричала всеми своими фибрами, посылая в мозг сигналы бедствия. Мозг отстукивал: ты должен сбежать отсюда, ты должен сбежать от самого себя.


С побегом из страны было проще. Несмотря на то что Америка уже закрыла двери всем смотрящим за Атлантику, выход был – вызов в Израиль проштамповать в московском посольстве и дать ход в вильнюсском ОВИРе.


Гораздо сложнее было удрать от себя. Рана поражения почти трёхлетней давности от партнёрши, с которой так хотелось долгого счастливого эндшпиля, кровоточила и всё никак не хотела покрываться рубцами.


::

При выходе из посольства в Москве ко мне подошёл интеллигентный старый еврей:


– Молодой человек, вы учите иврит? Вам в Израиле понадобится иврит. Там учат, конечно, но лучше приехать туда уже с каким-то его знанием. У меня есть материалы. Это бесплатно. Приходите ко мне после трёх сегодня. Вот адрес. И, кроме того… вы женаты? Нет? Тогда у меня ещё кое-что для вас. Приходите.

«Кое-чем» для меня оказалась анкета потенциального кавалера, не успевшего найти свою половину до отъезда на Землю Обетованную. Я отнекивался, понимая нелепость этой затеи. Мне, романтическому человеку времён застоя, казалось это верхом перестроечного абсурда. Впрочем, учитель не настаивал, и мы перевели тему разговора в другое русло. Мне показалось, что ему было интересно со мной. А может, просто не с кем было пить чай… Пока он возился на кухне, я рассматривал его внушительную библиотеку.


Заканчивая чаепитие, старик взял в руки увесистую пачку бумаг и сказал: «Вот, здесь ещё одна трагедия нашего народа. Наши мальчики и девочки времён перестройки. Они не сумели найти свою половину, и её гораздо труднее найти в пути. Посмотрите хотя бы!»


За время нашего общения я понял, что не все абитуриенты были соискателями невест. Абсолютное большинство забирали пособие по языку и быстро растворялись в московских улицах. Я принялся листать бумаги. Незамужняя Белла – терапевт из Минска, Ангельская Анжела – инженер из Еревана, некурящая Наташа – кандидат наук из Новосибирска…


В благодарность за горячий чай перед холодной ноябрьской Москвой я всё же оставил у него свои данные неженатого, несудимого инженера – положительного парня из Вильнюса. На этом мы распрощались.


::

Ранним январским субботним утром наступившего 1991 года в моей вильнюсской квартире раздался звонок. В телефонной трубке я услышал приятный мужской голос:


– Здравствуйте, вы оставляли свои данные учителю иврита в Москве?


– Да-а… – сказал я в некотором недоумении.


– Видите ли, я – папа. Моей дочери двадцать пять. Мы живём в Риге. Мы… точнее, она тоже оставила свои данные…


– А-а-а, хорошо… – продолжил я, подыскивая фразы к разговору с «папой».


– Скажите, мы можем с вами увидеться в Вильнюсе?


– В смысле? Вы вдвоём с дочерью сейчас в Вильнюсе?

– Нет. Мы сейчас в Риге.


– A-а, ну так…, мне, наверное, надо с ней поговорить по телефону для начала?


– Понимаете…, всё не так просто. Она не хочет…, ей совсем не нравится вся эта затея с анкетами. И, чтобы быть до конца честным с вами… она в Риге уже видела двух человек из этих анкет. Говорит, что с самого начала это была дурацкая идея.


– Да, я с ней в целом согласен. Мне тоже всё это не очень…


– Всё, да не всё! Я постараюсь объяснить. Мы были у этого учителя на следующей неделе после вас. Он вас запомнил. Он мудрый человек. Когда моя дочь была уже в коридоре, он дал мне вашу анкету и сказал: «Процент успехов нашего новоявленного клуба знакомств минимален, но я видел вашу дочь, я говорил с ней. Я рекомендую ей вот этого парня из Вильнюса. Я провёл с ним два часа вместо формальных пяти минут. Я, конечно, не запрещаю вам звонить по другим анкетам, но послушайте старого еврея. Вот его данные».