Сосредоточенный и напряженный Киллиан с закатанными до колен штанами стоял в воде. В руках он держал заостренную палку, а на берегу барахтались две рыбины.

Нежась в ласковых лучах утреннего солнца, я увлеклась наблюдением за идеально сложенным мужчиной. Мышцы на спине и руках бугрились под загорелой кожей при каждом движении, а во взъерошенных коротких волосах играли блики, добавляя синевы и без того насыщенному цвету.

Он сделал резкий выпад, накалывая на импровизированное копье свою добычу, и с победной улыбкой, расплёскивая воду в разные стороны, вышел на берег.

– Доброе утро. Выспалась?

– Честно? Намного лучше, чем на кровати... Даже странно.

Киллиан странно усмехнулся каким–то своим мыслям и, собрав весь улов, отошел подальше от нашего лагеря. Мужчина устроился у воды, одним ловким движением вспарывая рыбе брюхо.

– Рад слышать, что ты не страдаешь без шелковых простыней. Сейчас поедим и в путь. Если повезет, к вечеру доберемся до Ейи (река), а за ней Альмарэн.

– Что? Мы разве не в убежище направляемся? – непонимающе я уставилась на широкую спину инкуба, сосредоточенно очищающего наш завтрак.

– Планы изменились... Нужно переговорить с Азраэлем, а после посмотрим...

Напряжение в его голосе невозможно было скрыть.

«Что случилось ночью? Почему он изменил свое решение? Возможно ли, что Киллиан решил не вести меня к Мальхому, или у него правда появилось срочное дело?» – вопросов было слишком много, но я прекрасно знала, даже произнеся их вслух, ответа получить не смогу. Мой демон слишком упрям.

Стараясь отогнать от себя просыпающуюся надежду, стояла на том же месте в ожидании разъяснения.

– Фрейя, думаю, тебе стоит одеться. Шелк тонкий, так что почти высох... Кстати, хотел спросить... – он замолчал на короткий миг, формулируя вопрос, и обернулся ко мне через плечо, не упуская возможности приласкать обнаженное тело загорающимся желанием взглядом. Но быстро опомнился, сосредоточившись на моем лице. – Ты же феникс, так почему в момент опасности, когда василиск схватил тебя, не загорелась? Я видел несколько раз, как Рагнар это делает, да и ты училась, насколько я помню... Хотя получалось хреново...

Неловко потопталась на месте, стыдясь своей слабости.

– Я так и не научилась. Женщинам не позволено осваивать боевые приемы... Даже самозащиты. С назначением Мальхома во главе совета слишком многое изменилось. Так что я не смогла продолжать тренировки, которые начала здесь с тобой...

– Подожди, для фениксов управление огнем так же естественно, как и... я не знаю... дыхание. Почему запретили? – искренне удивленный, он выгнул темную бровь.

В ответ я лишь пожала плечами, повторяя слова неоднократно звучащие на каждом приеме, собрании и еще где бы там ни было.

– Мальхом говорит, что женщинам это не нужно. Мы перенимаем характер стихии, становясь непокорными.

В ответ Киллиан что–то буркнул себе под нос, интенсивней кромсая рыбу, а я продолжила.

– В последний раз я пробовала загореться еще когда мы были вместе, и, если ты помнишь, я чуть не сожгла сад, а у тебя до сих пор на руках ожоги. У меня не получится контролировать огонь.

– Это многое объясняет. Знаешь, жизнь декоративного цветка тебя сильно ослабила. Я с трудом узнаю в тебе прошлую Фрейю, вынудившую меня обучать ее сражению на мечах и стрельбе из лука, – в его голосе отчетливо слышалось сожаление, а в моей душе бурлила ненависть к собственному мужу, лишившему меня личности. – Ты умела постоять за себя... Но что–то мне подсказывает, забыты даже азы...

Киллиан снова отвернулся, возвращая все свое внимание несчастной рыбе.