И только в 50-х годах прошлого века наше киевское начальство решило продолжить городскую традицию пьянства на природе и открыть здесь несколько забегаловок. И, надо заметить, не ошиблось в своем выборе знаменитого места. Самая популярная точка – ресторан «Кукушка» в летние и весенние месяцы всегда был забит до отказа. Такое впечатление, что здесь сидит весь город. Кого ни спросишь:

– Где вечером сидите?

– На «Кукуне», – всегда один и тот же ответ.

Закупался портфель водки, и вся компания или друзей, или бригада часовщиков из любого Дома быта, или половина лаборатории какого-нибудь НИИ после работы, или группа приезжих отдыхали и резвились до двенадцати ночи.

Ну, а под конец – обязательная драка. Уже к десяти вечера сюда съезжались менты на «бобиках» из Печерского райотдела, терпеливо ждали начала драки, и успешно всех дерущихся принимали.

Но наши братья драки ждать не стали. Снова выпили-закусили под «Губит людей не пиво, губит людей вода», и отправились на известную киевскую танцплощадку «Жаба», расположенную в «Пионерском парке», рядом.

Почему вдруг «Жаба»? Кто не понимает Киев, тот думает, что из-за того, что она по форме, вроде бы, напоминает жабу. Как по мне, то не очень. Танцплощадка расположена в двух шагах от киевского блатного района Подол. И половина посетителей на ней всегда оттуда. На Подоле все поголовно разговаривают на своем особом языке – смесь фени с одесско-привозовским наречием. А как на фене танцплощадка? Правильно – жаба!

«Жаба» расположена в том месте, где Парковая аллея, петляя, спускается вниз к Днепру, выходя прямо на Пешеходный мост. Деревья только что распустили свои листочки. Вся аллея утопает в ярких оттенках зелени.

Не успела отцвести черемуха, сводя с ума многочисленные парочки, расположившиеся на лавочках вокруг танцплощадки, как уже белой акации гроздья душистые свисают прямо на дорожку. Весь май стоит просто фантастический аромат вокруг. А ведь совсем недавно цвела еще разноцветная киевская сирень. Запах и черемухи, и акации, и сирени до сих пор переливается всеми цветами и оттенками вдоль серебристо–стального отливающего голубизной красавца Днепра и плывет вместе с неторопливым течением и будоражит душу.

Краснофлотская сродни одесской Молдаванке или киевскому Подолу и поэтому на «Жабе» двое братьев, не растерялись. Сразу же закадрили двух гагар и, долго не думая, отправились к ним в гости.

Барышни, тоже сестры, но двоюродные. Живут на Совских прудах. У каждой по частному дому и дома у них стоят рядом. Один чуть выше другого. Между ними и забора-то нет. Местность холмистая. Одни яры, сплошь заросшие деревьями, всевозможными кустами, громадными лопухами и довольно высокой пыльной темно-зеленой крапивой. Хоть голышом бегай – никто не разглядит. Хорошее знакомство. Очень.

Всю ночь пили, пели, веселились, закусывали, а весь следующий день отсыпались, не забыв с утра опохмелиться. Но к вечеру братья засобирались по какому-то очень важному делу, обещая вернуться к утру.

После того как у Гунько забарахлил мотор в новом «жигулёнке», офицер не стал тужить и купил себе «Волгу». Странно. При такой-зарплате-то. Но кто будет проверять замначальника уголовного розыска? Тем более что и сами с усами.

Неумолимо наступало новое время. Вот с гаражами были проблемы. Хочешь-не хочешь, а приходилось, пока еще, оставлять машину возле подъезда. Но ничего. Скоро уже можно будет установить железный гараж где-нибудь рядом с домом.

Во дворе фонари особенно и не светят. Сиротливо стоит одна одинёшинька черная машина невдалеке от мусорника. Неизвестно откуда появились два каких-то молодых человека. Быстро нырнули в мусорник, открыв замок обычным ключом, и вышли оттуда уже с двадцатилитровой канистрой бензина в руках. Замок закрыли. Почти весь бензин из канистры, не спеша, но и особенно не торопясь, вылили на несчастную машину. Остаток бензина разлили, сделав приличную бензиновую дорожку, а пустую канистру положили сверху на кузов автомобиля. Один уже свернул за угол, а второй, подождав пока скроется его товарищ, подпалил дорожку и юркнул за угол вслед за первым.