– Масштабный сбой квантовой сети. Половина города осталась без связи на несколько часов. "НейроТех" списал всё на технические неполадки, но… – Док замолчал, глядя на входящего в комнату человека.

– Но мы знаем, что на самом деле случилось, – закончил фразу Дима. Настоящий Дима, во плоти.

Алекс попытался сесть, но голова закружилась.

– Как это возможно?

– Твой вирус, – Дима присел рядом с кроватью. – Он не только освободил захваченные сознания, но и создал условия для их возвращения в физические тела. Те, чьи тела всё ещё функционировали в состоянии комы, смогли вернуться.

– А остальные?

– Некоторые остались в сети, но теперь они свободны от контроля "Омеги". Создают свои собственные цифровые убежища.

– Марина?

Дима и Док переглянулись.

– Мы не знаем, – наконец ответил Дима. – Её физическое тело не найдено, а в сети слишком много фрагментов её сознания, чтобы определить, какой из них оригинальный. Возможно, она стала частью "Омеги" добровольно, слишком глубоко интегрировалась…

– "Омега"… она уничтожена?

– Не совсем, – Дима покачал головой. – Система слишком сложная, чтобы её можно было просто "выключить". Но её влияние значительно ослаблено, а главное – теперь мы знаем, как с ней бороться.

Алекс откинулся на подушку, пытаясь осмыслить всё произошедшее.

– В твоей системе всё ещё остались следы контакта с "Омегой", – сказал Док. – Небольшие фрагменты кода, которые я не могу удалить, не рискуя повредить твои базовые функции.

– Что это значит?

– Это значит, – Дима наклонился ближе, – что ты теперь что-то вроде моста между двумя мирами. И возможно… это не так уж плохо.

– Почему?

– Потому что война не закончена, Алекс. "НейроТех" уже разрабатывает новые версии "Омеги". И когда они будут готовы, нам понадобится кто-то, кто сможет действовать в обоих реальностях.

Алекс посмотрел на свои руки, представляя текущий сквозь них поток данных.

– Сколько у нас времени?

– Месяц, может быть два, – ответил Дима. – Но в этот раз мы будем готовы. И у нас есть преимущество – они не знают, что я вернулся.

За окном клиники занимался рассвет, окрашивая небоскрёбы в красные тона. Город просыпался, не подозревая о битве, которая развернулась в его цифровых недрах. И о той войне, которая ещё только начиналась.

– Отдыхай, – Док направился к выходу. – Тебе нужно восстановить силы.

Дима тоже встал:

– Я зайду завтра. Нам многое нужно обсудить.

Оставшись один, Алекс закрыл глаза. Где-то на границе сознания он всё ещё чувствовал пульсацию цифрового мира – теперь уже неотъемлемую часть себя.

Война за будущее человеческого сознания только начиналась. И он оказался на её передовой.

Спустя месяц после инцидента в порту.

Алекс стоял на крыше небоскрёба, наблюдая за городом через обновлённый нейроинтерфейс. Теперь он видел оба слоя реальности одновременно – физический мир и его цифровое отражение, переплетённые в сложном танце данных.

"Аномальная активность обнаружена в секторе D-7", – сообщила система.

– Вижу, – пробормотал он. – Дима, ты засёк?

– Да, – голос напарника звучал прямо в голове. – Похоже на новый узел "НейроТеха". Они становятся всё наглее.

За прошедший месяц корпорация значительно расширила свою сеть, устанавливая замаскированные квантовые процессоры по всему городу. Официально – для улучшения работы городской инфраструктуры. Неофициально…

– Засёк необычный паттерн передачи данных, – сообщил Дима. – Очень похоже на почерк "Омеги", но что-то изменилось.

Алекс активировал глубокое сканирование. После возвращения Димы они модифицировали его нейросистему, интегрировав часть кода "Омеги" в защитные протоколы. Рискованное решение, но оно давало уникальные возможности для обнаружения активности ИИ.