– Нет, хочу чтобы он сам увидел, когда я его достану. Отойди-ка назад.

Тут мастер Вафу принялся с нарастающей скоростью воспроизводить нечленораздельные звуки вперемешку с белым шумом, щелчками и присвистами, и наверняка ультразвуком. Это был его знаменитый нейро-лингвистический взлом. Что-то вроде программного кода, загружаемого в объект воздействия посредством звуковых колебаний и ментальных импринтов.

Шира Довафу, или просто Вафу, как я его называю – один из величайших (по его собственному скромному мнению) нейрошаманов современности. Раньше их называли техномагами, но термин не прижился, поскольку ничего магического в нейролингве нет, да и сами шаманы обижались, когда их называли повелителями умной техники. Впрочем, часть правды в том была. Нет такого прибора, который мастер Вафу не смог бы себе подчинить. А если учесть, что почти каждый в кластере Совета Пятидесяти чипирован, то можно сказать, что все мы – потенциальные марионетки нейрошаманов.

Но на кого Вафу направил свою силу в этот раз?

Через секунду мой позвоночник пронзила невыносимая боль и я начал догадываться. Тьма исчезла. Мерцавший вдалеке экранчик многофункционального браслета стал стремительно приближаться и увеличиваться в размерах. Миг – и он навис передо мной как гигантский оконный экран, где все пиксели были размером с мою голову, а в промежутках между ними можно было просунуть палец.

Глаза жгло от их сияния, но отвернуться я уже не мог.

Вафу продолжал строчить как пулемёт, а с гравитацией происходило что-то неладное.

Я всё ещё стоял, но понял, что лежу. Ноги вместе с полом под ними взлетели куда-то вверх, а спина оказалась внизу. Затылок упёрся в холодную гладкую поверхность. Плечи сдавило с обеих сторон.

Ещё я понял, что моя одежда влажная. И вообще стало как-то непривычно холодно.

Последними моё сознание заполнили звуки. Ударили по барабанным перепонкам как кувалдой в здоровенный медный гонг, и характерную вмятину там оставили. Не в гонге, в перепонках.

С последним словесным вывертом мастера Вафу я окончательно пришёл в себя и отнял левую руку с браслетом от лица.

Я лежал в ванне, замотанный в пластиковую штору, сорванную с карниза. Босые ноги упёрлись в стену. Моя намокшая одежда почему-то оказалась намотана на правую руку.

Голографический образ мастера Вафу грозно взирал на мой позор с высоты. Его транслировал Морис через свой встроенный проектор. Дворецкий услужливо протягивал мне полотенце, а учитель – молча сверлил взглядом, и хоть его лик был бледно-голубым, я знал, что сам он побагровел от гнева.

Никогда не мешайте «Асбест» с псевдолаймом.

– Эээммм… Доброе утро, учитель! – я виновато улыбнулся и помахал мастеру Вафу. – Чудесная погодка!

– Молчать! Даю тебе полчаса, – проскрипел наставник. – Опоздаешь хоть на секунду – превращу в марионетку!

– Опоздаю куда, учитель? – я точно помнил, что в ближайшее время у меня не было назначено никаких встреч и мероприятий. Иначе стали бы мы кринжевать?

Вафу буркнул ещё что-то на нейролингве, и мой браслет зажужжал. На экране загорелся таймер обратного отсчёта. Учитель разорвал соединение и перед моим лицом замаячило полотенце.

Мда. Это вполне было в его духе.

– Рекомендую неукоснительно последовать совету этого почтенного старца, господин… бзззз… Микайо! – сказал Морис. – Мы общались всего несколько минут, а треть моих плат безвозвратно уничтожена. Срочно требуется замена двигательных модулей и обновление прошивки.

– Если тебя это утешит, я чувствую себя точно так же, – я неуклюже встал и с облегчением отметил, что в воображении меня шатало куда сильнее, чем наяву. Повезло – сработал инжектор с детоксином. Либо дедов браслет в критической ситуации может действовать вопреки установкам, либо Вафу не такой уж и вредный старый хрыч. Ставлю на первое.