– Пока нет. Но разработать соответствующую программу для нанобиочипа можно. – Ответил Серегин. – Разрешение на смерть будет устанавливать нанобиочип, но не медики, ни сам больной, ни его родственники и близкие. Это исключительно автономная функция нанобиочипа. Именно он решает, что дальше уже некуда, и он снимает вопрос о том, что обязательно нужно участие насилия над природой.

Если так, то из определения эвтаназии необходимо будет исключить понятие «медицинские работники» и оно должно звучать примерно следующим образом: «эвтаназия это умышленное причинение смерти неизлечимому больному, осуществленное по его просьбе специально уполномоченным лицом по мотиву сострадания к больному и с целью избавления его от невыносимых физических страданий» [Хамфри Д. Когда суицид рационален. Что такое автоэвтаназия // Пер. с англ., послесл. П. Д. Тищенко // Человек. – 1992. – №6. – С.30—40]. А обязанностью законодателя будет установление «специально уполномоченного лица», а в свою очередь, государство будет выдавать такому лицу соответствующую лицензию «на убийство». Но, а каково отношение к этому вопросу самих медиков? Кто из медицинских работников будет убивать, кто согласится выполнять «чёрную» работу?

Если общество узаконит эвтаназию, то значит ли это то, что наше общество будет строить своё спокойное будущее на основе духовного разложения врачей, на основе того, что врачебная деятельность превратится в нейтрально техническое выполнение каких-либо действий, в рамках которых сохранение нравственного образа врача будет совсем необязательным?

В романе «Биовзлом» приводится компромиссное решение проблемы осуществления эвтаназии. С позиции киберфилософии такой компромисс все же приемлем. Смерть для каждого человека окажется своевременной. У Серегина спросили: в условиях применения вашего эвтанатора смерть по-настоящему будет не запоздалой?

– «Да! Нанобиочип сделает так, чтобы человек «не ждал милостей от природы».

Время смерти мы оцениваем с позиции того, что это уже конец, и, значит, не так он значим. Не важно, сколько человек проживет, важно качество его жизни. И качество жизни в какой-то мере определяется им самим в купе с нанобиочипом. Я бы так сказал.

– То есть, заложенная в нанобиочип программа лишь адекватно откорригирует программу смерти? – уточнил корреспондент.

– «Это раньше считалось, когда включается программа смерти, уже в нее нельзя вмешиваться, нельзя тормозить, нельзя ускорять. То есть времени должно протечь именно столько, сколько отпущено и запрограммировано в самой природе человека. С помощью биочиповой программы это сейчас возможно и надо этим воспользоваться», – сказал Серегин.

Нетрудно предположить, что в обществе, при обстоятельствах несоответствия действий врачей естественным чувствам морального, авторитет медицины будет поставлен под сомнение, а клятва Гиппократа потеряет смысл [Эвтаназия и человеческое достоинство. Сборник документов, принятых на конференции католических епископов Голландии 20 апреля 2002 г. / Пер. А. Трунова. – Нидерланды, 2002. – 110 с.].

Самым же опасным является то, что для врачей убийство человека будет выглядеть профессиональной повседневностью, а их человеческая природа неизбежно подвергнется деформации. Столь активное обсуждения проблемы эвтаназии с помощью медиков свидетельствует о неприятии обществом мысли о привлечении врачей к осуществлении эвтаназии. Б.В.Марков пишет: – «Закон предполагает первичное переживание вины и греха» [Марков Б. В. Философская антропология. – СПб,1997. – С.106]. В данном контексте этот грех связан с помыслами о допущении убийства, о клятвопреступлении.