Людей здесь было гораздо меньше, чем в Рингольде, даже выглядели они по-иному. Суетливых и пёстро одетых горожан сменили степенные пешеходы в изумрудно-зелёных и бирюзовых одеждах. Волосы у них были длинные и струились солнечными волнами по коротким плащам, из-под которых виднелись высокие тёмно-коричневые сапоги с золотой вышивкой на голенище. Кто-то ходил без накидок, в плотно прилегающих штанах и зашнурованных жилетках поверх светлых рубашек, а некоторые женщины, облачённые в платья разной длины, стягивали талию кожаными корсетами. Но только одно в их облике было совершенно неизменным – загорелая кожа и невероятного цвета глаза. Казалось, тысяча жёлтых пылинок, которые парили вокруг, застыли в этих гипнотических взглядах.

Кэти встала с багажника, не подозревая о надломленной подножке, и велосипед с треском шлёпнулся на землю, обратив на себя всё внимание окружающих. Бледное лицо девочки залилось румянцем, она спрятала глаза за густой чёлкой и спешно подняла упавший велосипед, сгорая от стыда и не зная, куда деваться.

Рядом послышались медленные шаркающие шаги, и перед Кэти застыла сгорбленная невысокая фигура седовласого старика с залысиной до самого затылка, широким крючковатым носом, растрёпанными усами и пышной бородой. Он сильно морщил лоб, который походил на стиральную доску, и смотрел на девочку из-под торчащих в разные стороны кустистых пепельных бровей. Стоило Кэти взглянуть на него, как тот сразу же на неё накинулся:

– Убирай отсюда свою колымагу! – грубо процедил недовольный старик.

Кэти оторопела и, с надеждой посмотрев на дверь магазина, куда вошёл Кэрол, начала оправдываться:

– Но это не моя.

– Ты что, совсем оглохла? Убирай, тебе говорят, – брюзжал слюной седовласый, опираясь на шишковатую метлу с редкими прутьями.

– Это не мой велосипед, – продолжала девочка, стараясь убедить ворчливого незнакомца, – я даже не умею на нём ездить.

– Что за бестолковая девчонка? И откуда вы только берётесь? – яростно прошипел старик себе под нос, делая вид, что подметает, а затем продолжил свою гневливую песню. – Мне здесь мести надо, а ты тут расщеперилась14. Давай зови хозяина и улепётывайте!

Сердце в груди у Кэти неистово заколотилось от такой неслыханной дерзости, а глаза начали наливаться алым. Уже в третий раз она чувствовала новую силу, которая наполняла её желанием постоять за себя и высказать всё, что думает.

В ту же секунду из-за дверей показался Кэрол, и девочка раздражённо произнесла:

– Вот с ним и разбирайтесь.

– Здесь нельзя ставить! – рявкнул старик, словно цепная собака.

Кэрол нахмурился и скупо произнёс.

– Извини, Шеймус. Я всего-то на пять минут.

– Да, мне плевать! Таков порядок!

– Ладно, ладно, не кипятись.

Мальчик забрал руль у Кэти, влез на сиденье и кивнул девочке в сторону багажника, на который она скорее запрыгнула. Педали закрутились, и дети помчались вдоль площади, свернув в очередной каменный проём, после чего взмыли по винтовому коридору и оказались возле дверей со стеклянной разноцветной мозаикой. За ней расплывались мутные силуэты ходящих фигур, а подвешенная на бисневых15 цепочках вывеска из множества зеркальных кусочков притягательно мерцала.

– «В гостях у Фаверуса», – прочитал Кэрол, приставляя к стене двухколёсный, после чего с силой толкнул дверь, и они вместе вошли в просторную прихожую.

На полу лежал начищенный до блеска паркет, прикрытый красно-белыми коврами, стены украшали зелёные обои с цветочным орнаментом и белеющими колоннами, а на потолке величественно застыла, сверкая разноцветными гранями, огромная люстра, созданная из сотни камней.