Ключевое слово в предыдущем абзаце – иногда.

Случается, что мой психический магнетизм работает, как лучшие часы «Картье». Бывает – как таймер для варки яиц, который вы покупаете на распродаже в магазине скидок: настраиваете его на яйцо всмятку, а получаете сваренное вкрутую.

Ненадежность моего дара не есть доказательство того, что бог жесток или безразличен, хотя может служить еще одним доказательством наличия у него чувства юмора.

Вина – моя. Я не могу полностью расслабиться и позволить дару выполнять всю работу. Я отвлекаюсь: в данном случае тревожусь из-за того, что Саймон Мейкпис, противореча своей фамилии, распахнет дверь, выскочит в коридор и забьет меня до смерти.

Я вернулся к свету, который падал из комнаты Дэнни, где стены украшали постеры с, как всегда, великолепной Деми Мур и страшным Человеком-Слоном. Прошел чуть дальше, остановился, глядя в сумрак второго, более короткого коридора, отходящего от основного под прямым углом.

Это был большой дом. Построил его в 1910 году иммигрант из Филадельфии, который сколотил состояние на сливочном сыре или гелигните. Никак не могу запомнить, на чем именно.

Гелигнит – это мощное взрывчатое вещество, состоящее из желатинизированной массы нитроглицерина с добавлением нитрата целлюлозы. В первое десятилетие прошлого столетия гелигнит называли желатиновым динамитом, он пользовался огромной популярностью в тех кругах, представители которых очень любили что-то взрывать.

Сливочный сыр – он и есть сливочный сыр. Отлично идет со многими блюдами, но редко взрывается.

Я бы хотел получше ознакомиться с местной историей, но мне никак не удается уделить ей достаточно времени. Мертвые продолжают дергать меня.

Вот я и повернул во второй коридор, темный, конечно, но не кутавшийся в кромешной тьме. В его конце, в слабом свете, я мог разглядеть открытую дверь, которая вела к лестнице черного хода.

На лестнице свет не горел. Его источник находился внизу.

Помимо комнат и чуланов с обеих сторон коридора, обследовать которые мне совершенно не хотелось, я прошел мимо лифта. Кабина поднималась и опускалась гидравлическим поршнем, и установили лифт до свадьбы Уилбура и Кэрол, до того как Дэнни (тогда семилетний мальчик) переступил порог этого дома.

Если у вас несовершенный остеогенез, для того, чтобы сломать кость, требуется совсем небольшое усилие. В шесть лет Дэнни сломал правое запястье, слишком резко бросив кубик с цифрами на гранях, играя в настольную игру.

Так что лестницы представляли собой особый риск. Ребенком, свалившись с одной из них, он бы точно погиб, проломив череп в нескольких местах.

Страха перед падением я не испытывал, но от одного только вида этой лестницы черного хода у меня по коже побежали мурашки. Спиральная, закрытая стеной, она исчезала из виду уже через несколько ступенек.

Интуиция подсказывала, что внизу кто-то меня поджидает.

Альтернатива лестнице – лифт мог оказаться слишком шумным. И Саймон Мейкпис, заранее осведомленный о моем прибытии на первый этаж, подготовил бы мне горячую встречу.

Отступить я не мог. Должен был спуститься вниз, и быстро.

Прежде чем я осознал, что делаю, указательный палец правой руки нажал на кнопку вызова лифта. В следующее мгновение я резко отдернул палец, словно наколол его иглой.

Двери не раскрылись: кабина находилась на первом этаже.

Когда загудел электромотор, гидравлический поршень пришел в движение, а кабина с легким потрескиванием двинулась вверх по шахте, я понял, что у меня есть план. И порадовался этому.

По правде говоря, ничего грандиозного я не придумал. Всего лишь отвлекающий маневр.