Чаще всего мы волнуемся из-за того, что не может нас укусить. Самые острые зубы всегда впиваются в нас, когда мы смотрим в другую сторону.

Безусловно, это была комната Дэнни. На стене за разобранной постелью висел постер с Джоном Мерриком[6], Человеком-Слоном.

Дэнни с юмором относился к деформациям (особенно конечностей), которые вызывала его болезнь. Внешне он ничем не напоминал Меррика, но Человек-Слон был его героем.

«Они показывали его на ярмарках, будто урода, – как-то объяснил мне Дэнни. – От одного его вида женщины падали в обморок, дети плакали, крепких мужчин передергивало. Однако столетием позже снят фильм, в основу которого положены факты его жизни, и мы знаем, как звали Человека-Слона. А кто знает имя мерзавца, который был его хозяином и показывал несчастного на ярмарках, или имена тех, кто падал в обморок, плакал, отводил глаза? Они превратились в пыль, а он обрел бессмертие. А кроме того, выходя на публику, он надевал плащ с большим капюшоном, в котором так клево выглядел».

Другие стены украшали четыре постера вечно молодой секс-богини Деми Мур, которая и теперь прекрасно выглядит в рекламе Версаче.

Двадцати одного года от роду, на два дюйма ниже пяти футов (хотя утверждает, что именно таков его рост – пять футов), с ногами и руками, которые часто ломались и далеко не всегда срастались правильно, Дэнни жил скромно, но в мечтах ни в чем себе не отказывал.

Никто не ударил меня ни ножом, ни железным штырем, когда я вернулся в коридор. Я и не ожидал, что кто-то ударит меня, но такое обычно случается, когда минуешь дверь.

Если из Мохаве по-прежнему дул ветер, за толстыми стенами особняка я его не слышал. Ночь, казалось, застыла, а в воздухе, вдруг ставшем холодным, витал едва ощутимый запах крови.

Больше откладывать звонок чифу Портеру я не мог. Стоя в коридоре второго этажа дома доктора Джессапа, нажал на цифру 2 в режиме быстрого набора, позвонил чифу домой.

Он снял трубку на втором гудке, голос звучал бодро.

– Сэр, извините, что разбудил… – начал я.

– Я не спал. Сидел с Луисом Ламуром[7].

– Писателем? Я думал, он умер, сэр.

– Да, чуть попозже Диккенса. Скажи мне, что тебе одиноко, сынок, и никаких проблем у тебя нет.

– Сам я не создаю себе проблемы, сэр. Но вам лучше бы подъехать к дому доктора Джессапа.

– Надеюсь, речь идет о простом ограблении.

– Убийстве, – уточнил я. – Уилбур Джессап лежит на полу спальни. Ужасно выглядит.

– А Дэнни?

– Думаю, его похитили.

– Саймон, – вырвалось у чифа.

Саймон Мейкпис (первый муж Кэрол, отец Дэнни) вышел из тюрьмы четыре месяца тому назад, отсидев шестнадцать лет за убийство.

– Лучше приезжайте не один, – добавил я. – И без лишнего шума.

– В доме кто-то есть?

– Похоже на то.

– Не лезь на рожон, Одд.

– Вы знаете, я не могу.

– Не понимаю, что тебя заставляет.

– Я тоже, сэр.

Я оборвал связь и убрал мобильник в карман.

Исходя из того, что Дэнни где-то поблизости, скорее всего на первом этаже, и молчит не по своей воле, я направился к лестнице. Но прежде чем начал спускаться, повернулся и двинулся в обратном направлении.

Я ожидал, что вернусь к двум закрытым дверям по правую сторону коридора, между главной спальней и комнатой Дэнни, и посмотрю, что за ними находится. Но, как прежде, к ним меня не тянуло.

По левую сторону коридора находились еще три закрытые двери. Но ни одна из них также не влекла меня к себе.

Помимо способности видеть мертвых, которую я бы с радостью обменял на умение играть на фортепьяно или составлять букеты, мне дарован, как я это называю, психический магнетизм.

Если нужного мне человека нет там, где я рассчитывал его найти, я могу идти пешком, могу ехать на велосипеде или автомобиле, держа в голове его имя, мысленно представляя себе его лицо, кружить по улицам и, иногда через несколько минут, иногда через час, обязательно на него наткнусь. Что-то притягивает меня к цели точно так же, как магнит притягивает железный порошок или стружку.