– Ладно, – закрывает тему Подпортянский и строго спрашивает у задержанного. – Кто такой? Документы имеются?

– Я отказываюсь отвечать без адвоката! – огрызается задержанный.

– Понятненько, – инспектор кивает головой и тыкает в задержанного ручкой. Вспышка.

Участковый поясняет ситуацию:

– Сюда направлялся. Говорит, хозяин ему деньги задолжал.

– Пятнадцать тысяч?

– Не знаю…

Инспектор обращается к сидящему за столом Сидорову:

– Вам знаком этот человек?

В округлившихся глазах Сидорова удивление:

– Первый раз вижу.

– Понятненько, – Подпортянский удовлетворенно хмыкает. – Значится, будем работать.

Щелчком он смахивает невидимую пылинку с майорской звезды на погоне. Вспышка.

С забинтованным пальцем открываю дверь издательства. На двери монументальная табличка: «Издательский дом ОМЕГА». В издательстве – привычная суматоха. По коридорам и лестницам снуют знакомые и не очень лица с кипами бумаг и упаковками свежей прессы. Уборщица готовит к действию большой полотер.

У входа за стойкой сидит вахтер. Он почему-то одет в форму швейцара и смотрит хмуро. Голос за кадром:

«А в издательстве все шло своим чередом, все дышало и кипело работой. Мастера печатного слова – журналисты и писатели всех мастей – спешили по своим ежедневным делам. Это был мой мир, моя атмосфера. И даже в облике сурового охранника у входа было что-то родное и близкое…».

– Привет, Иваныч, – бросаю вахтеру на ходу.

– Я – Петрович, – летят мне в спину его возражения.

– Эй, Вистовский! Вистовский! – орет мне кто-то от дверей.

– А! Привет! – оборачиваюсь я, но не останавливаюсь.

– Ты мне сотню возвращать собираешься?

– Ну, конечно! – на ходу успокаиваю я неизвестного кредитора и иду дальше.

– Когда?

Поворачиваюсь и прикладываю покалеченную руку к груди.

– Завтра отдам, – собираюсь сказать я, но в этот миг уборщица на секунду включает полотер и моя пламенная тирада сливается с отчаянным воем агрегата.

– Когда? – непонимающе переспрашивает тот.

– Завтра! – полотер врубается на полную громкость и опять заглушает слова. – Ты же меня знаешь. Разве я тебя когда-нибудь подводил? Жди меня и я вернусь!

Глаза кредитора тихо стекленеют, но мне, к сожалению, пора.

В лифтовом холле наталкиваюсь на работника с внушительной стопкой рукописей в руках. Бумажная кипа достает ему выше подбородка, вдобавок ко всему, в зубах у бедолаги надкусанный бутерброд.

– Какой этаж? – участливо спрашиваю я.

В ответ он мычит что-то маловразумительное и движением подбородка пытается показать наверх.

«Впереди был долгий трудовой день, – завершает вещание мой внутренний голос, – и множество интересных дел ожидало меня на рабочем месте».

Поочередно показываю пальцем на кнопки и вопросительно смотрю на его реакцию. Надписи рядом с кнопками говорят сами за себя:

Жареные факты

Фальшивые сплетни

Дрянные романы

Совсем дрянные романы

Полный отстой

Лучше не читать

Макулатура

Детективы

На детективах он оживленно кивает головой, отчего стопка в его руках рассыпается. Развожу руками и выхожу из лифта… Читатель ждет от меня своевременной и достоверной информации.

Первая дверь с надписью: «Заказные статьи». Вхожу без стука, ложу на стол несколько бумажек из папки, продолжаю движение.

Вторая дверь: «Газетные утки». Все идет без промедлений.

Третья дверь: «Аналитический отдел». Здесь заминка. Редактор жестом останавливает меня и продолжает диктовать секретарше. Клавиши стучат чуть быстрее, чем следует. Редактор диктует четко и внятно:

– Удивительное скудоумие продемонстрировал известный русский писатель Л. Н. Толстоевский! На вопрос журналистов, какими языками он владеет, литератор ответил: «Лично я никакими языками не владею. Я ими пользуюсь».