Каждый верил в рай Арти Бринк

Редактор Анна Гутиева

Дизайнер обложки Елизавета Нечаева

© Арти Бринк, 2021

© Елизавета Нечаева, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0055-3045-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Алан, здравствуй! Подойди, пожалуйста, на пару минут, – прозвучал позади знакомый голос, бархат которого заглушил мои мысли.

Перед глазами вновь возник пыльный, давящий закоулок. В его тупике громоздилась зловонная гора готовых разорваться мешков с мусором. Скорее всего, именно поэтому каждое окно и каждая форточка были наглухо закрыты и занавешены. Или, что вероятнее, вина лежала на оцепенелом трупе, раскинувшемся посреди закутка. Обходя осколки бутылок, я охотно устремился к окликнувшему меня. Под ногами хрустела крошка рассыпающихся домов, и в слое пыли оставалась тропа следов. Очередной рабочий день близился к закату.

– Здравствуй, Джон! Что ты здесь делаешь? – я вытянул из кармана брюк мобильный. – К этому времени тебя обычно уже не оторвать от книг да кино в постели.

– На пенсии я могу себе позволить делать что захочу.

– Рад тебя видеть, – ответил я, подметив на его лице мгновенно появившуюся широкую улыбку. Он не протянул руки, но вмиг обхватил меня в крепком объятии, противостоять которому не было ни единого шанса. Оставалось лишь ответить тем же. – Непривычно видеть тебя без формы. Только что с залива? Где ты вообще откопал такую панамку? Даже не верится, что ты пытался быть строгим наставником.

Джон наигранно надулся, поморщился, втянув полной грудью стоящий смрад, и вскользь осмотрел меня с ног до головы.

– А почаще старика нужно навещать! Сколько лет я убеждал тебя купить что-нибудь новенькое, а ты все мою жилетку таскаешь? Но теперь-то она тебе в пору, – ухмыльнулся он.

– Зачем лишний раз тратиться: носится – значит годится.

– Еще не накопил на лодку, чтобы уехать подальше, как мечтал?

– Лодку? Лодку, Джон? Парусник. Кстати, месяц назад я с одним владельцем вышел в море. Ты бы видел, как яхта рассекает гладь. А как над тобой в солнце вздымаются брызги ударившей волны. Вот та свобода! И я уже внес восемьдесят процентов залога. Еще полгода работы – и меня больше никогда не увидят в этом чертовом городе.

– Рад это слышать. Тебя действительно здесь держит только один стареющий Джон. Но только попробуй забыть обо мне, Алан, я найду тебя и дам хорошего подзатыльника, – засмеялся он, лениво взмахнув ладонью.

– Ни в коем случае. Кстати, ключи уже у меня, – я махнул рукой в сторону припаркованного форда, – лежат в бардачке, можем выбраться на выходных. Возьму твой любимый мохито, как тебе?

– О, да… потрясающе. Когда мне еще выпадет шанс вздремнуть на палубе?

Глаза Джона затуманились сладостными мечтаниями, казалось, он уже был готов делиться вдохновенными планами и сентиментальными воспоминаниями о том, как заманил меня в первый вояж, как выучил понимать ветер и доверять ему. Но словно спохватившись о чем-то важном, старик через плечо бросил взгляд сквозь специалистов, которые бродили вокруг трупа, точно бестолковые чайки над пляжной урной, и в надежде по счастливому случаю наткнуться на улику искали сами не зная что. Я проследил за его взглядом, но ничего стоящего внимания не приметил. Улыбка растворилась на его лице. С горечью я признал: «Время дружеских бесед подошло к концу». А Джон, опустив глаза, переминался, не зная, как начать.

– Знаешь, сегодня утром мне позвонили с нашего участка, кто-то нашел мою кружку. Сначала я плюнул: ехать забирать твою ровесницу через полгорода – какой бред, согласись, – вопросил он, глядя исподлобья. – Тем более, когда в разгар июня можно тебе на зависть скататься за город. Но поскольку путешествовать особо не на что, а дел никаких нет, решил все же наведаться.

– А заодно распугать оставшихся прохожих своим раритетным мопедом? Последняя поездка закончилась чуть ли не инфарктом мопса твоей соседки. Имей в виду, она грозилась требовать оплату собачьего психиатра. Чего мне ждать на этот раз?

– Странная леди. И плоскомордый ее такой же, слюни только пускает да натыкается на все подряд. В мое время собака была защитником, лучшим товарищем. А что сейчас?

– Разрыв сердца от мопеда.

– Именно, – протянул Джон и, потоптавшись на месте, спрятал руки в карманы шорт. – Вернемся к делу, забираю я свою кружку, а мой старый приятель, Марк, который сейчас сидит в приемной, как замолол языком: «Тут явилась одна докучливая, только с академии. И за ответственное хранение твоей посудины я позволил себе отделаться от нее, пообещав, что ты приставишь ее стажером к самому гениальному, опытному, да чего стесняться-то – к лучшему детективу на пару линий горизонтов в округе», – пародировал Джон тараторящую речь Марка.

– Прямо-таки на пару линий горизонтов?

– Именно так и сказал, – заверил он. Но самодовольная улыбка в мгновение исчезла с его лица, и разговор принял серьезный тон: – Алан, послушай, я помню, как ты негодовал на первом расследовании, когда твой напарник трещал обо всем подряд, словно моя стиральная машинка. Ты рассказывал, как он не давал сосредоточиться, даже когда ты был в шаге от разгадки. А потом еще пришлось выслушивать, как капитан угрожал, что не доверит больше ни одного дела. Полагаю, именно тогда ты и решил, что работать лучше одному, ни на кого не отвлекаясь. И все-таки прошу тебя, попытайся.

– Ты как акула, которая убеждает водолазов выйти из клетки, потому что в зоне комфорта жизнь им изменить не получится, – попытался отшутиться я.

Но Джон был единственным человеком, способным повлиять на меня. И он это знал. «Скорее всего, он даже прав. Однако, зачем контактировать с обществом, когда так давно привык полагался лишь на себя».

– И все-таки в этом есть доля правды. К тому же… Да! Я поклялся, что уже сегодня она приступит к своему первому расследованию. Не подставляй меня, – на его лице появилась знакомая ухмылка.

– Только ради спасения твоего доброго имени, – потирая глаза, вздохнул я. – Но в следующий раз такой фокус не пройдет.

– Отлично, по рукам, – как в старые добрые времена, на прощание он протянул мне кулак. – Звать ее Вита Пулкрос. И еще, надеюсь, ты будешь чаще заглядывать ко мне.

– Постараюсь, – протянул я уже вслед вальяжно вышагивающему Джону.

– Не смею вам мешать.

Щурясь на тлеющий в волнах облачных нитей закат, он шел к мопеду, у которого стояла девушка в черной форме. Когда Джон кивнул ей, она тотчас устремилась в мою сторону. У лица в такт каждому твердому шагу из стороны в сторону раскачивались русые локоны, а позади о рубашку бился собранный хвост. «Ниток по шву не видать, пуговицы и петли качественные – одежда явно не из дешевых. Да и сидит идеально. Полагаю, шили на нее». Когда нас уже разделял десяток шагов, я заметил пристальный, высокомерно-презрительный взгляд. Синий, как тонкий лед моря, взгляд.

– Вита Пулкрос? Рад знакомству, – из приличия начал я.

– Джон Каиндмен заявил, что я буду набираться опыта у его, как он выразился, «преемника», «образцового детектива». А что на деле? Алан Соден – человек, не раз посылавший капитана и его приказы. Детектив, который не отыскал убийцу семьи мэра. А я-то думала, почему он увиливает? – возмутилась она, резкими движениями сопровождая каждое слово. Ее взгляд в секунду менялся от обжигающего гневом до надменного. – Скажите, чему я смогу у вас научиться? Меня потом автоматом не отправят в запас?

– Все верно, ты не ошиблась. А теперь послушай, – подняв руку, грубо прервал я ее нескончаемые претензии, – ты не хочешь работать со мной? А я не хочу работать ни с кем. Особенно со столь бестактной особой, в хоть каком-то воспитании которой можно запросто усомниться. Судя по одежде, родителям хватало времени и денег на театры и вечера в высшем свете, но не на дочь. Может, они и за твое успешное образование заплатили?

Девушка явно хотела что-то добавить. И слова, опровергающие мои выводы, уже были готовы сорваться с ее приоткрытых губ. Но Вита передумала. Еще раз взглянув на меня, она опустила глаза. Тогда я развернулся к сдержанному, весьма учтивому трупу и добавил через плечо:

– Добро пожаловать, новичок.

«Отличное начало знакомства! Думаю, протянем вдвоем дня три, не больше. Если вообще не отошлю ее обратно в участок, – подумал я, подходя к мертвецу. – Посмотрим сейчас, как покажет себя в деле».

Как и в большинстве случаев, первым встретил отвратный запах оставленного преть на солнце трупа. Пробившись сквозь него, я напоролся на страх и отчаяние вытаращенных молочно-белых глаз. В них отпечатались последние мгновения в одиночестве с убийцей – не проглядывалось ни единой капли принятия смерти. Я наклонился и увидел иссохшую глотку, застывшую в попытке еще раз втянуть воздух. Растопыренные, серые от пыли пальцы просили у занятого Бога милости.

Новичок приблизилась и остановилась в нескольких шагах позади меня. Но краем глаза я заметил, как она украдкой изворачивалась, чтобы взглянуть на труп, при этом беспрерывно накручивая перекинутый через плечо хвост.

– Что скажешь? – подняв одноразовые перчатки, тихо обратился я.

Тогда она сделала пару шагов вперед, выхватила перчатки, раздув, натянула их и опустилась рядом с покойником. От близости эпицентра вони Вита тут же сжала губы, сморщила окропленный несколькими веснушками нос. «Привыкнет, если хоть на что-то способна». Но ужаса, признаков тошноты и тем более намека на обморок я не находил. Медленно кружа в лишенном надежд, вялом мушином оркестре, я наблюдал и ждал ответа.