Необходимо отметить, что указ императора о прекращении пыток в России не смог остановить и помещиков в применении истязаний против собственных крепостных крестьян. Известно, что симбирский губернатор Михаил Леонтьевич Магницкий только тем и нажил врагов среди местного дворянства, что на глазах у крестьян утопил обнаруженные им у одного из помещиков орудия пыток. Возник конфликт, а затем и дело, по которому будто бы губернатор «притесняет помещиков и бунтует крестьян»[194]. Вот комментарии еще одного современника относительно исполнения императорского указа: «Правительство по высочайшему повелению, чрез секретные предписания начальникам губерний и предводителям дворянства старалось смягчить и сколько возможно ограничить безграничный произвол помещиков над крепостными людьми, с угрозой передавать имения в опеку, но и эти меры государственной власти оставались безуспешными»[195].

«Казанский инцидент» разбирался в Сенате три года. Дело обрастало не одним десятком показаний свидетелей и очевидцев. 1 мая 1803 г. было вынесено окончательное решение по делу бывшего гражданского губернатора Александра Ильича Муханова. Его обвинили в бездействии и «слабом рассмотрении дела». Сенаторы посчитали, что вина его была искуплена «долговременным бытием под тяжким игом суда», поэтому назначение наказания они предоставили вынести «монарху, сочетаюшему правосудие и милость». Бывший казанский гражданский губернатор был переведен служить в Полтаву, но уже в 1806 г. вновь получил назначение на должность гражданского губернатора в Рязань. Поэт и сенатор, будущий министр юстиции И. И. Дмитриев, ревизовавший в 1808 г. питейные откупа, обнаружил причастность рязанского губернатора к махинациям с винными откупами, но так и не сумел довести дело до суда. Муханову удалось избежать наказания благодаря покровительству тестя – «одного из сенаторов, имевшего при дворе и в обществе значительные связи»[196]. Нет сомнений, что и в исходе казанского дела эти же родственные связи сыграли решающую роль.

Сенатским указом 13 ноября 1804 г. бывший военный губернатор Павел Петрович Пущин был освобожден от суда. В его должностных поступках «не было усмотрено умышленного преступления». Дисциплинарным наказанием послужило ему отрешение от должности и сам факт предания и нахождения под судом. Военную службу он не оставил. 4 сентября 1805 г. вновь, как до переезда в Казань, он был назначен шефом Эстляндского мушкетерского полка. Как губернатора, получившего отставку решением сенатского суда, Пущина ожидал долгий путь реабилитации. Восстановлению его репутации способствовала Отечественная война 1812 г. Он находился в резервной обсервационной армии под командованием генерала Тормасова, с 1814 г. командовал 16-й пехотной дивизией. В 1818 г. император повелел генерал-лейтенанту Павлу Петровичу Пущину присутствовать в Сенате. Его сенаторство продолжалось десять лет до самой кончины 14 февраля 1828 г.[197] Для губернаторов александровской поры подобные зигзаги служебной карьеры не являлись исключением.

Публичное отрешение от должности должно было послужить для всех наглядным примером, поэтому в качестве дисциплинарного наказания Сенат подверг П. П. Пущина «распубликованию» (или «опубликованию»). «Опубликование» являлось широко распространенной для того времени правовой практикой. Гласными методами борьбы с административными нарушениями верховная власть стремилась демонстрировать провинциальной бюрократии образцы правовой культуры, делала прецеденты указного законодательства доступными всей просвещенной России. По мнению законодателя, распространение сенатских и именных указов среди имущего населения посредством губернских типографий превентивно должно было предупреждать должностные преступления. Поэтому «казанский инцидент», став причиной издания указа, запрещавшего под страхом кары употребление полицией «при дознании и следствии какие бы то ни было истязания», «допросы с пристрастием», стал известен по всем губерниям.