Историю иногда называют наукой, мифологией, идеологией и политикой одновременно. Археология, антропология лишь отчасти дают материальное подтверждение тем или иным событиям далёкого прошлого, причём с большой долей возможной ошибки во временной локализации, зачастую с ложной интерпретацией. Чего стоит утверждение, что в Средние века в степях Днепровско-Донского междуречья за два-три поколения представители пришлого монголоидного населения завоевателей с востока приобрели европеоидные черты, а потому признаков присутствия там монголоидов практически не находят. Но всякому, хотя бы отчасти знакомому с законами генетики человеку известно, что тёмный цвет волос, узкие глаза и другие монголоидные антропологические признаки являются доминирующими в смешанных браках с так называемыми европеоидами и ситуация должна была быть прямо противоположной. Почему этого не произошло? Ведь писали же о «бесчисленных полчищах монголов», вторгшихся в Европу! И наконец, почему среди современных татар Поволжья практически нет представителей «монгольской» генетической гаплогруппы C?

Завоеватели насиловали, брали в жёны или наложницы женщин завоёванных народов; их сыновья становились продолжателями родов и племён. По мужской линии они несли ген завоевателей. А потому генетический материал древних захоронений, исследования ДНК позволяют сегодня прояснить многие мучившие историков вопросы. Особое место занимают генетические признаки, передающиеся по мужской линии от отца к сыну по Y-хромосоме. Исследуются, конечно же, не только хромосомные, но и митохондриальные ДНК. Но они менее информативны в плане генеалогии, хотя и позволяют судить об определённых закономерностях, в т. ч. миграций человечества. Тогда как, например, маркеры R1a и R1b в Y-ДНК позволяют сделать видимыми «вены» евразийской истории так, как йодирование позволяет исследовать сердечно-сосудистые системы. И как йодирование, эти маркеры выявляют демографические заторы и эффект основателей, позволяя выявить демографические разделения{73}.

ДНК-генеалогия должна дать ответы на многие запутанные вопросы истории человечества, в будущем будет широко использоваться исторической наукой и антропологией. Но уже сегодня говорить об истории народа без освещения известных результатов популяционной генетики становится затруднительным. Они заставляют иначе взглянуть на происхождение тех или иных народов.

Эти исследования базируются преимущественно на генетических маркерах[24], передающихся по мужской линии через Y-хромосому, от отца к сыну. В евразийских обществах наследование места шло от отца к сыну. Будущие воины с детства проходили жестокую военную выучку и составляли особую касту, которая у индусов получила название «кшатрии», у славянских народов «русь» (изначально в значении «военная дружина»), у скандинавов – «викинги», а в Российской империи такой кастой являлись дворяне и позже казаки, считают А. А. Клёсов и К. А. Пензев{74}.

Возможно, это слишком смелое утверждение относительно происхождения древних русов, как спорно отождествление русов со славянами, но вопросы кастовости, к которым в советские времена было сугубо отрицательное отношение, не стоит игнорировать. Впрочем, данное утверждение не противоречит отмеченному выше происхождению этнонима «русь» от гребцов на Алтае по М. Кашгарскому, от тех, кто жил с весла.

Уже известный в истории факт, что у Рюриковичей считалось за честь женить своих отпрысков на половецких красавицах княжнах, заставляет задуматься о причинах чуть не поголовного родства их с ханами через дочерей последних