Ехали по построенной среди моря дамбе, километров пятнадцать, сдувающий холодный ветер, но пешеходов немало, все останавливаются и машут руками. А когда встречаешься с кем-то глазами, там вспыхивает счастье! Небось, дома жене потом хвастается, что кого-то из близких к Вождю видел…

Кормили изысканно, каждый день новое, и все время под женьшень-водку. А с утра у каждого на тумбочке появлялись орешки, всякий раз новые. Анатолий рассказывал, что в прошлый раз самыми вкусными были беленькие такие, с черными точечками – они их сгрызли, а под конец догадались, что это червячки. Я все ждал, но таких не было.

В Пхеньяне по улице громкое «цок-цок» и из-за поворота выходит колонна: сотен пять девушек, в форме, четко маршируют – что такое? А это работницы метрополитена следуют на смену.

Возили на их ВДНХ, там в павильоне машиностроения – «Мерседес», только со звездой на капоте. Мы кругом обошли – мэрс как мэрс, – «Это вы сами такие делаете?». Экскурсовод: «Да, такие делаем». – «А можно капот открыть?». Долго ходили типа за ключами, потом открыли все же – под капотом натуральный немецкий мотор, только аккумулятор, похоже, корейский – свинец как раз там добывается. Ну, сами, так сами. А вообще попадались машины – копии наших «Нив» и «Газиков», но странно угловатые – листы, видимо, не штампуют, а склепывают.

Там у всех значки с портретом ВВ, разные, и по ним про человека сразу известно все – для понимающих, конечно. Я разобрался только со значками членов Политбюро – у них маленькие, но золотые. И еще там нет упитанных – все худые, кроме тех же членов, и еще народных артистов.

Статус у меня был таков, что удостоился сидеть рядом с Великим Вождем на главном концерте. До этого нас долго сортировали, потом собрали в комнате, куда он зашел, что-то такое по-русски мы с ним обсудили, потом повели по темному коридору и вдруг – выход в ярко освещенный зал – там ровно посередине стол, три кресла и три лампы под зеленым абажуром. А спереди и сзади – ряды вскочивших зрителей, передние дружно развернулись к нам и… невероятный гром голосов, все более упорядочивающийся и еще нарастающий. Адъютант подтолкнул Вождю стул, нас тоже по обе руки усадили (с другой стороны сидел какой-то секретный африканец в бурнусе). Вождь неторопливо взял программку, изучил, кивнул и нажал кнопку – включил настольную лампу. Свет в зале в тот же момент погас, гром голосов тоже сразу выключился – пошел занавес, начался концерт.

Еще был торжественный прием в загородном дворце, с павлинами, между ними автоматчики. Подавали на столы по пять человек разные изящества, ели серебряными палочками, под живых артистов.

Ну и фотография с Ким Ир Сеном в специальном зале Дворца съездов – святое дело. Среди гостей были и секретные какие-то рыжие, как ирландцы, например. Их отдельно привозили и увозили, не фотографировали.

А на обратном пути задержались в Пекине – нас принимали в ЦК КПК. Правда, на уровне отдела по связям с СНГ, но все равно основательно. Изложу только несколько эпизодов, – чтобы передать дух того времени и сравнить с Китаем сегодняшним. Тогда Пекин – это сплошные велосипеды. Машин относительно мало, но по всем улицам текут тысячные и миллионные потоки велосипедистов, нескончаемые и почти без светофоров, одиночные и семейные, с багажниками или без, даже с крытыми кабинками позади. А перпендикулярно этим потокам улицы пересекают пешеходы, такие же миллионные, как-то так ловко они друг друга взаимно пронизывают.

Возили в пригородный образцовый колхоз, один из первых тогда образовываемых, наши сопровождающие очень гордились, показывая. А показывали не поля или фермы, как там устроено мы не видели, а устройство образцового жилья. Это такая огороженная территория с проходной, на ней рядами-улицами несколько сотен однотипных домиков, каждый на две семьи с разных сторон, в двух уровнях. На первом этаже – по кухоньке, квадратов на шесть, стол, стулья, газовая плита, холодильник и даже стиралка, и еще комнатушка, пол земляной. На втором – спаленки, тоже меблированные.