– Лучше отсидеться в подвале, чем без плана идти в бой.

– Я тоже пойду в подвал, – подхватил Микоян.

– Мы, пожалуй, все пойдем в подвал, – сказал с отчаянностью в голосе капитан Левицкий, – берите казаков и ведите их сами в бой.

– Я прикажу вас всех расстрелять, – трясясь от злости, крикнул полковник, – вы нарушаете приказ.

–Тихо!

Офицеры расступились. На диване сидел Дюжев.

– Тихо, полковник, что вы так нервничаете? Поберегите горло, ведь вам скоро придется идти в бой, там наоретесь, ну а мы, господа, пожалуй, пойдем, посидим в подвале. И, Геннадий Егорыч, убедительный вам совет: свой любимый диванчик, на котором вы изволите спать с утра до вечера, поставьте в подвал. Клянусь честью дворянина, он вскоре вам понадобится. И уберечь вас от подвала может только ваша смерть.

Полковник замолчал, он покраснел так, что, казалось, от него можно было прикурить папиросу. Офицеры вышли из штаба и направились к подвалу. Двое часовых в растерянности, что на них идут столько офицеров, не знали, что делать. Тот, у которого вся щека была опухшая и синяя, спросил:

– Куда идете?

– В подвал, голубчик, мы все – арестованные, – сказал прапорщик Рощин.

Караульный с большим удивлением отворил дверь, запустил всех арестантов и закрыл за ними дверь.

Семкин внимательно выслушал всех по очереди. Не спеша обдумал все, что ему рассказали.

– Вы все правильно сделали, господа. Спасибо вам за поддержку, но кто пойдет выполнять приказ?

– Вот мы к вам и пришли за советом, – сказал граф.

Майор задумался, он стал на земле по памяти рисовать карту.

–Сергей Александрович, а что это с вашим караульным случилось? На него, что, бревно упало?

– Да нет, хуже, граф, хуже, – ответил задумчиво майор, не отрываясь от карты, – тут переговорщик приходил. – Сказал майор и взглянул на Богдана.

– Да… Понимаю того охранника, уж лучше под бревно.

– Да вот и я о том, – сказал майор, не отрываясь от карты, которую нарисовал.

Тем временем полковник пошел к казакам, собрал всех урядников и вахмистров.

– Казаки, слушай боевой приказ. Аул Ватуб знаете?

– Никак нет, вашбродь. То офицеры знають, а нам-то не надо. Нам пальцем покажи, в какую сторону ехать, кого бить, мы и побьем, – сказал вахмистр третьей сотни Максим Дымов. Сусликов опять пошел в штаб, он смотрел на карту, видел аул, но понимал, что без офицеров казаки не пойдут. Так же он осознавал, что вся эта операция лежит на его ответственности, и спросят сначала у него, а потом уж у остальных. Но идти и просить офицеров он не мог. Время шло, и все тревожней становилось на душе полковника. Наконец, он решился идти с повинной к офицерам. Отворив дверь в подвал, он шагнул вниз. Там был полумрак. Присев на пороге, стал смотреть сверху вниз на своих подчиненных.

– Господа, я право, не знаю, почему у нас с вами такие плохие отношения. Поверьте, я всей душой хочу, чтобы у нас с вами складывались дружеские отношения. Ну, пусть я иногда бываю крут, но, господа, сейчас там по нашей с вами вине погибают люди Евдокимова. А мы сидим в подвале вместо того, чтобы ехать на помощь генералу. Сергей Александрович, я прошу у вас прощения, – вдруг выдохнул полковник.

– Господа, всем все ясно? – спросил майор у сотников и показал на нарисованную карту.

– Ясно, что тут неясного, – ответил поручик Чистяков.

– Микоян?

– Ясно, как божий день, – сказал Гарик.

– Поручик, ваша вторая сотня, – он взглянул на графа, – господа, время. Я думаю, казаки уже в седлах.

– Я не давал команды казакам седлать, – тихо проговорил полковник.

Выйдя на улицу, все убедились, что казаки уже были в строю. Впереди сидел Богдан и строгим взглядом осматривал узников. Когда показался майор, он достал карту, положил ее перед Семкиным.