– Ната-сан, кончай ныть, – поморщилась Сатоко, изображая брезгливость. – Твоё самоедство абсолютно никому не поможет. Оплакивая всех безумцев нашего города, ты и сама с ума сойдёшь. Сделай выводы и живи дальше.

Наталья, не отвечая, задумчиво крутила в пальцах нож.

Призвав на помощь всю свою твёрдость, Сатоко взяла его у Натальи из рук, аккуратно помыла и убрала в шкаф. Потом сходила в другую комнату и принесла другой клинок – в традиционном стиле, с зеркально отполированным лезвием и удлинённой рукояткой.

– Возьми. Если ты вознамерилась перерезать себе горло, он подойдет гораздо лучше. Могу даже объяснить, как это правильно делается.

– Ты издеваешься?

– Я – нисколько. Раз ты не в состоянии нести груз собственных поступков, туда тебе и дорога. Так что хватит скулить. Или живи, как человек, или умри, как человек. Впрочем, ещё можешь по примеру вашего покойного знакомого пьянствовать в барах до полного освинения.

Глаза Натальи полыхнули бешенством. Она стиснула кулаки.

– Сатоко-сан, сейчас мне очень хочется разбить тебе физиономию.

Та бережно отложила в сторону нож. И невозмутимо ответила:

– Давай. Попробуй. Глядишь, и полегчает.

Долгое мгновение Наталья стояла напротив подруги. Казалось, сейчас она действительно кинется в драку. Однако девушка отступила. Зажмурилась и медленно выдохнула, опуская голову.

– Извини. Понимаю, я веду себя глупо, но… я пока не совсем справилась. Но я смогу. Не беспокойся.

– Ты меня напугала, – просто сказала Сатоко.

Наталья слабо усмехнулась.

– После твоей отповеди верится с трудом. Ты вправду стала бы объяснять, как совершить самоубийство… правильно?

– Конечно. Пребывающих в истерике подобная информация отрезвляет. А тем, кто решился, пригодится по прямому назначению.

– Да, вы с Ольгой друг друга стоите. Откуда ты-то такое знаешь?

Сатоко пожала плечами.

– Меня научила мать, когда я была подростком. В своё время на эту тему целые трактаты писали.

– Научила мать?! Господи, что вы за люди?!

– Люди как люди. Просто у нашего дружелюбия, законопослушности и привычки ставить коллектив выше личности есть и оборотная сторона. На дворе XXI век, и мы можем создавать очередное «экономическое чудо», строить атомные станции и летать в космос, но потомки самурайских родов по-прежнему учат детей искусству сэппуку. Да и без него в Японии смерть – дело житейское. В том числе добровольная. Даже не пользуясь этим выходом, мы о нём помним. И я тоже в своё время изложила сыну всё до тонкостей.

– Потрясающе. Мне и представить такое дико. Учить детей технике самоубийства…

– Обычно эта наука помогает им жить долго и счастливо, – хмыкнула Ольга, входя в комнату. – Как прививка для психики, обременённой национальными японскими тараканами. Ну, или способ передать родовое безумие по наследству.

– Орьга! Ты откуда?! Мы за тебя волновались.

– Из спальни. Прошу меня извинить, но я позволила себе немного подремать. Ночь и утро получились очень утомительными.

– Я не видела твоей обуви у порога.

– Вымыла. Сушится на веранде вместе с моей формой. Надеюсь, она успеет высохнуть до тренировки по иайдо.

– А вечером постирать было нельзя? – включилась в беседу Наталья.

– Вечером мне снова в Акэгаву. Кроме того, меня явно не поймут, заявись я на занятие в таком виде, будто только что с поля боя. Вы закончили со своей разборкой?

– В общем, да.

– Тогда предлагаю заняться чём-нибудь более осмысленным. Например, пообедать.

– Идея неплохая. Постой-ка, что у тебя на виске… и на шее?

– Следы бурных развлечений, – хмыкнула Ольга.

– Дай посмотреть.

– Я не хочу стирать ещё и эту рубашку.

– А ты её сними.