– Почему они пришли за мной? И кто они такие? Что им от меня нужно? Я… Я никому не переходила дорогу. И ничего такого не сделала. Честно, – Лунара решила задать вопросы, глодавшие её каждый божий день с той роковой ночи. Неожиданно для неё их вышло гораздо больше.

Старушка вздохнула, поставив громко чашку на стол.

– Нет, сделала.

Такой ответ потряс до глубины души. Что она могла кому-то сделать? Повисла пауза, в течение которой Лунара сверлила взглядом спину Аламии, которая только что отвернулась от неё. Её размеренное дыхание слегка поднимало ссутулившиеся плечи, согнутая спина до конца не разгибалась. Держась за бок, она кидала одну за одной ложки сахара и кофе в кружку.

– Иногда просто родиться – значит уже перейти чью-то дорогу. От доли часа, от связей между планетами и расположением небесных тел во время рождения зависит и наш исход. Наша судьба. Всё уже расписано в карте судеб – самые значимые даты и вехи – даты жизни, рождения, смерти, свадеб, рождения наших детей. Важно то, что не представляется возможным точно определить – влияет ли космология на нас или мы на неё. Самый ценный ресурс, которым можно только обладать, – это жизнь. Второй по значимости – время. Это то, что нам даровано свыше, и то, что так хотят у нас отнять. Но мы бессильны, мы можем лишь наблюдать за временем. Как оно уходит от нас, как и всё живое, оно стремится существовать, продолжать жить дальше, поэтому оно переходит в прошлое и обосновывается там. Мы неминуемо движемся навстречу будущему, которое в свою очередь также движется нам навстречу, чтобы стянуть следствия к одной главной причине, воплотить сценарий нам уготованный. Но…

На эти словах Аламия туманно взглянула поверх застывшей девушки.

– Всё же «возможность наблюдать… может вызвать в настоящем такие изменения, которые нарушат это будущее. Это означает, что судьба существует не с полной безусловностью. В неё можно вносить поправки»[2].

– Я ничего не понимаю, – сдалась Лунара, сглатывая подступившую слюну.

– Так говорил мой Стэнли, – Аламия прикрыла глаза. Нежность, с которой было произнесено мужское имя, была очень искренней. Проникшись цитатой того, о ком с такой сердечностью отозвалась эта женщина, Лунара невольно физически ощутила бесконечное расположение к автору этих строк.

Раздался протяжный, возникший непонятно откуда звук, он шелестел и звенел, хрустел и трескался. Это был тот самый звук, который возникает среди глубокой вязкой тишины. Звон пропал лишь в ту секунду, когда зашевелилась Аламия, сменив положение затёкших ног.

– Есть такая профессия – искать пропавших, – старушка обернулась, посмотрев на девушку, но взгляд полуоткрытых глаз указывал на то, что, увлечённая своими мыслями, она видит перед собой совершенно не Лунару. – И я имею в виду не детективные обязанности, а работу в патрульно-постовой службе, где и работал мой покойный супруг, – картины, пробегающие перед ней, озарили блеском её глаза, отчего те сию же минуту округлились.

К не без того серьёзному выражению лица добавилась ещё и скорбь.

– Конечно же, ни для кого не секрет – каждый день на земле пропадают люди. В год общая цифра измеряется не сотнями и тысячами, а миллионами, – она подняла плечи и закончила помешивать кофе, аккуратно отставив ложечку на блюдце.

– Об этом пишут в газетах, вещают по телевидению, передают по радиостанциям. Не то чтобы часто, чтобы не наводить лишней паники, но всё же. Исчезают бесследно все – и взрослые мужчины, и пожилые женщины, и совсем крошечные детки. В некоторых случаях всё банально просто. Кто-то потерялся в лесу, собирая грибы. Или ушёл на подлёдную рыбалку и не вернулся. Принято считать, что основная часть – это всё проделки подростков, которые сбежали из дома, или неверных мужей, скрывающихся от склочных жён, алкоголиков, потерявших документы. Кто-то захотел спрятаться от надоевших кредиторов или членов семьи. Часть списывается, конечно, на криминальную составляющую – убийцы, чёрные тестировщики косметики, рабство и перепродажа, контрабанда донорских органов, другая часть на психологию – покончили жизнь самоубийством, деменция и всё в таком духе.