В этот момент худрук-конферансье, дождавшись, когда стихнет разбушевавшийся зал, объявила номер Гейдара. Сердце его ухнуло куда-то в пятки, но как только он услыхал чёткий ритм, выбиваемый Сашкой на бубне, ноги сами понесли его по сцене. В глазах замелькали лица солдат, членов жюри, огни рампы. Стосковавшееся по лезгинке тело выделывало на сцене такие коленца, что уже в середине танца Гейдар услыхал, как зал начал хлопать в такт бубну. Когда танец был окончен, зал взорвался аплодисментами.

– Ну ты молоток! – закричал уже за кулисами Сашка. – Едем! Видал, жюри аплодировало, даже Хома хлопал!

Когда смотр был закончен, и жюри удалилось на совещание, солдаты плотной толпой окружили Гейдара, расхваливая его талант. Тут даже Капшук не сдержался:

– Молодец ты, абрек! Лихо пляшешь! Может быть, ты к нам в роту после фестиваля попадёшь, так меня танцевать лезгинку научишь.

– Научишь тебя, – ответил за Гейдара Сашка, – сдаётся, тебе медведь не только на ухо наступил, но и ноги все отдавил. Просто странно, чего ты на смотр полез?

– Чего там странного? – хитро улыбаясь, ответил Капшук. – Это вы, салаги, не знаете, как в армии на халяву развлечься, а мы на этом деле за два с половиной года не одну собаку съели. Чуть что – вызываешься, а там будь что будет.

– Будет гауптвахта, – ехидно сказал кто-то из солдат.

– Ну и хрен с ней, гауптвахта так гауптвахта, зато как повеселился, ещё на нарах досмеиваться буду.

В это время через толпу солдат пробился сияющий капитан, объявил, что номер Гейдара жюри одобрило.

– Ну, поздравляю, солдат! – сказал он, не скрывая радости от того, что именно их часть хорошо показала себя на смотре.

– Служу Советскому Союзу! – браво и весело ответил Гейдар.

– Ты откуда – из Грузии, что так здорово лезгинку пляшешь? – поинтересовался Хоменко.

– Нет, я чеченец из-под Грозного, – неожиданно для самого себя ответил Гейдар, хотя по документам он был черкес.

При получении паспорта он спросил у родителей: какую национальность указывать? Мать, с лёгкой руки Гаджиева ставшая русской, не знала, что ответить. Отец, подумав, сказал:

– Какой ты русский, посмотри на себя, ну а от лишних вопросов – запишись по моей национальности – черкес. Потом разберёшься. Чеченцем сейчас быть опасно.

И вот теперь, сам не зная почему, он вдруг назвал свою истинную национальность.

– А не один хрен, что чеченец, что грузин? – поинтересовался кто-то из окружавшей Гейдара толпы.

– Нет, не один, – ответил за Гейдара капитан. – Чеченцы – это горские народы, мусульмане, а грузины из Закавказья, как и русские – православные христиане.

– Вот я и говорю, Абрек, – опять влез Капшук, – самый зловредный на Кавказе народец. Ещё у Лермонтова написано: «Злой чечен ползёт на берег, точит свой кинжал».

– Ну ты, Капшук, даёшь, посмотришь на тебя – деревня деревней, а ты ещё и Лермонтова читаешь, – оттирая от ефрейтора взбешённого Гейдара, сказал Сашка.

– Скажи спасибо, салага, что ты не из нашей части, а то я бы тебе показал, кто из нас деревня, – загорелся Капшук. – Послужи с моё – поймёшь, кто такие чечены.

– Прекратить разжигание национальной розни! В нашей стране все народы равны, – как на политзанятиях, отчеканил политрук Хоменко. – Ты бы лучше, Капшук, рядовому Уламову спасибо сказал за то, что он тебя от губы спас. Не могу же я приехать в часть с радостной вестью о том, что наш номер отобран на фестиваль, и тут же тебя на губу отправлять. Певец хренов.

– На построение становись! – разнеслась очень кстати команда, и солдаты, затопав сапогами, побежали искать свой строй.

Капельмейстер объявил результаты конкурса. На фестиваль было отобрано пять номеров, и в том числе лезгинка Гейдара и Сашки.