Каждое такое сражение сокращало абсолютную численность наиболее активных и знаковых фигур Имамата, критически истощало силы и возможности мюридизма.

Кроме того, произошло общее ослабление централизации, к которой так стремился имам. Шамиль своими руками отнимал у себя власть, предоставляя наибам неограниченные полномочия в своих вилайетах. Усиление жестокости и репрессий по отношению горского населения накануне начала Даргинского похода русских увеличило число несогласных и личных кровников имама, ждавших своего часа и случая, чтобы совершить долг мщения.

По существу, Даргинский поход по своим последствиям в горах был сродни с социально-политическим переворотом, поколебав социально-политические основания горской государственности.

Этот поход и для русских явился завершающим аккордом в затянувшемся поиске приемлемого политического курса, который предпринимало правительство на протяжении последних десятилетий в регионе. Цена этого опыта была велика, но иных рецептов решения проблемы тогда не нашли.

Император с воодушевлением благодарил М. С. Воронцова за его усилия и преданность и высоко оценил действия войск и наместника, несмотря на все известные результаты Даргинской экспедиции. Следует думать, Николай I считал себя обязанным перед Кавказским наместником, потому что М. С. Воронцов взял на себя всю ответственность и отвел от имени императора все порицания. Это во многом объясняет ту степень доверия и благодарности, которую М. С. Воронцов получил от монарха, уверившегося окончательно в правильности своего выбора. Без всех этих факторов еще долго не наступило бы перемен в кавказских делах.

После Даргинской экспедиции было принято решение отказаться от масштабных наступательных действий в северной части Кавказа. Ставка была сделана на медленное и поступательное преобразующее продвижение в горы, сооружение постоянных укреплений, постройку дорог, мостов и другой инфраструктуры, а также вырубку лесов.

Таким образом, Даргинская экспедиция сыграла важную роль в определении приоритетов и стратегии по умиротворению Кавказа.

В Петербурге, где до самозабвения увлекались идеей захвата резиденции Шамиля, что должно было повести к прекращению горского сопротивления и гибели мюридизма, увидели всю ошибочность ее, поскольку данная трактовка выросла из недостаточного знания условий Кавказа и нравов его обитателей. Петербург был озадачен тем обстоятельством, при котором несмотря на то, что цели экспедиции были достигнуты, не было получено ожидавшихся результатов.

Наконец, М. С. Воронцов своим хладнокровием и распорядительностью в сложных условиях отступления обескровленных войск сумел сохранить в них порядок и даже бодрость духа, что способствовало спасению остатков отряда.

Поняв ошибочность прежней стратегии и доверяя гораздо больше князю М. С. Воронцову, Николай I избавил его от мелочной опеки и дополнительных обязывающих инструкций, предоставив ему полную свободу действий и обещая отказаться от практики руководства военными операциями из центра, но за ситуацией на Кавказе продолжал внимательно следить.

После встречи в Севастополе летом 1845 г. император согласился с М. С. Воронцовым, что необходимо не просто отказаться от обанкротившейся стратегии «штурма» в покорении Кавказа, но перейти к более эффективному варианту, ростки и пробы которого уже прежде были в арсенале прошлых лет, но по разным причинам не приобрели приоритетного значения. Князь имел в виду использовать «осадную» стратегию методического и постепенного завоевания. «Отказавшись от каких-либо иных обещаний, кроме как посвятить всего себя предстоящей долгой и тяжелой работе, Воронцов оставил царю единственный выбор – запастись терпением»