Я буду первой!

Как жаль, что желание не прибавляет сил. Я уже не могла пробираться через это поле, оно как будто бесконечно. Никакая сила воли не помогала уже двигать ногами и руками. И чем медленней я двигалась, тем больше приклеивалось ко мне тростника. Он сковывал и без того ничтожные движения.

Это конец. Всё, не могу больше двигаться. Тело облепила мерзкая трава, она не стеснялась склеивать в кокон даже мою голову. Теперь я могу только уставиться в землю, и молить о втором дыхании, которого не было. Но была тень, надо мной кто-то летал.

Это была Иртисс. Она кричала:

– Давай, Нэ’Тус! – и в её голосе я слышала веру в меня, – Ты сможешь! Конец поля близко. Несколько рывков. Давай, милая!

Милая… впервые я услышала это слово без сарказма и издевательств. Она в меня верит.

Я должна это сделать, должна разозлиться, должна издать страшный рык и с ним попытаться хотя бы двинуться и отклеить назойливый тростник.

– А-а-а!!!

Любой рывок, даже сумасшедший и некрасивый должен был помочь.

«Представь, что локусы схватили тебя»

Представила, и продолжала ползти, медленно, но постепенно ускоряясь. Извиваясь плыла через поле, останавливаясь и снова дергаясь вперёд. А потом я увидела просвет впереди: поле кончалось! Выдавливая из себя стоны, крики и все звуки, которые могла, со скрипящими в теле мышцами, я потянулась вперёд. Зажмурившись, сделала рывок, и…

Поле тростника внезапно закончилось, меня «выплюнуло» на голую мягкую землю.

Тук-тук-тук.

Вдох-выдох.

Тук-тук-тук.

Вдох-выдох…

Грудь сейчас разорвётся от боли. Руки и ноги сразила судорога. Меня кто-то поднял, куда-то отнес и положил на мягкие листья. Вокруг двигались силуэты, тени кавианок скакали на моих веках и, открывая глаза, я не понимала, что происходит. Слышала разговор моей келле с другими. Но из всего нескончаемого гомона, который смешался в голове, различала лишь немногое, цепляющее слух: «Невероятно» – «Хорошо» – «Впечатляюще».

Меня окружали незнакомые кавианки, но они разошлись, когда убедились, что я в сознании и всё в порядке. Рядом со мной осталась лишь Иртисс. Я не узнала её сразу— келле широко улыбалась. Обняв меня, она прошептала:

– Ты была лучше всех. Ты была первой. Молодец! Я горжусь тобой, Нэ’Тус.

Эти слова стоили всех мучений в семье Агма!

Я так скучаю по сестре. Айлис… интересно, а она скучает по мне? Так стыдно, что я вообще забываю про неё пока живу в Агма. Сейчас такой суровый и загруженный быт, а дни летят так быстро, что я и не замечу как наступит новый сезон сильных ливней. Это будет мой шестнадцатый дождь.

Сегодня я проснулась раньше Иртисс, только начинало рассветать. Будить не стану, просто разолью нектар по пиалам и дождусь её пробуждения. Но она спала, поэтому чего нектару заставиться, сама выпила. Вот так думая о времени, проведённом в Агма, я посмотрела на пиалу и смешно вдруг стало, в первый день она казалось гигантской. Да что там пиала, какой я была в тот самый первый день? Вот этот сладкий и сытный нектар превратил ту «дохлую» Нэ’Тус в… очень красивую девушку, чего скрывать то? Когда не замечаешь, как пролетают дни тем более не замечаешь, как растёт тело, а когда сейчас я начала себя осматривать, ощупывать, гладить – радовалась за саму себя. Своей фигуры я могу уже не стесняться. Ей нельзя стесняться.

Любуясь собой, я не заметила, как проснулась Иртисс. Она просто сидела на ложе и как будто любовалось мною, но любовалась особенно, по-матерински что ли. За завтраком, я поделилась своими впечатлениями о своей фигуре и что только сейчас придала этому значение.

– Да не жужжи, ты начала хвастать своими формами, едва они начали у тебя появляться, – говорила мне Иртисс, – на вечерних купаниях чуть ли не первой снимала капоа, так и хотела показать всем: «Смотрите, какая я».