– Я прогуливала тренировки.

Она шипит некесами, сяжки на её голове вот-вот сломаются от напряжения, а крылья за спиной Иртисс машут с такой силой, что подталкивают женщину ко мне. Келле хотела ещё раз меня ударить, но сдержалась: сжала руку в кулак и отошла.

– Ну за что мне это? Я думала, ты тренируешь спину, а теперь даже кувшин не можешь поднять, а я, дура, считала, что сама что-то не так делаю. Как ты посмела меня обманывать? За что?

Я не знала, что ответить.

– Нэ’Тус, милая моя, ну как ты не можешь понять: все эти тренировки необходимы. От этого зависит твоя будущая жизнь. Ты хочешь погибнуть на границе?!

– Н-нет…

– Так объясни! Я начинала с малого, теперь решила давать полезные испытания, которые, как оказалось, ты не можешь выполнить. О Айхас, ну почему ты такая непослушная? Мне нужно бить тебя, чтобы ты выполняла свои обязанности?

– Не надо.

Я застыла на месте, вросла в лепесток, с опаской смотря на госпожу. Она не может найти себе места и сгорает от злости и обиды. Именно сейчас мне стало жалко Иртисс, она хочет стать достойной келле, но как она это сделает, если у неё такая ученица?

Лишь в нескольких моих словах ещё теплилась надежда.

– Прошу, простите меня!

Она стояла ко мне спиной, а когда обернулась, я увидела, что келле плачет. Явно не хотела этого показывать, быстро смахнула слёзы. Но заговорила Иртисс обиженным, слезливым голосом:

– А чего ты передо мной извиняешься? Нужны мне твои извинения, а? Вот когда локусы-малыши начнут отрывать от твоего тела ноги и руки, скажи им: «Простите, локусы, я не тренировалась, чтобы вырваться из ваших пут с помощью крыльев, пожалуйста не убивайте меня». Или, когда гигант будет нестись на тебя с огромной скоростью, крикни ему: «Простите меня, гиганты, я не умею ловко от вас уклоняться. Давайте, размазывайте меня по земле! Давайте, малыши, душите! Рвите на части!». Если ты никчёмный кувшин не можешь поднять, о какой борьбе с корнями мы говорим?

Она взяла себя в руки и быстро вернула прежнюю строгость. Такую эмоционально неприступную келле довел до слёз мой провал в простом испытании.

Мы молчали долго. Я всё ещё оставалась «приросшей» к лепестку, не осмеливаясь сделать шаг. Иртисс сидела на ложе, потом, будто нехотя, встала и подошла ко мне:

– Где ты оставила кувшин?

– Возле Эйга-Нек.

Госпожа и я полетели на поляну. На месте Иртисс осмотрела кувшин, обхватила и без труда поднялась с ним в небо. Мы вернулись, но пить не стали, аппетита не было ни у меня, ни у келле. Госпожа дождалась, когда иплис сомкнёт над нами лепестки, но оставила один открытый, сев у него медитировать. Я сняла капоа и легла на ложе, постараюсь заснуть. Не получалось. В тишине ночи я снова попросила прощения у келле.

Но она ничего не ответила.

***

После моего позора изменилось всё, как и было обещано. Нужно было догонять упущенные занятия поэтому я занималась до глубокой ночи. Свободное время теперь дикость. Никакого шага в сторону, никаких бесед с подружками даже вечером на озере, даже купаний почти не было. Такова расплата за мою «безответственность». Иртисс кроме того, что хотела меня исправить, очень боялась, что Высшие Сёстры узнают о моей плохой подготовке, которой явно не хватает чтобы стать полноценной частью роя.

День-ночь. День-ночь. Мои мучения только начинались.

– Я тебе сказала ложиться? Поела уже? Летим снова в экосы.

– Ночь уже!

– Полоса препятствий!

– Но как я в темноте буду бегать?

– Закрой рот и делай что я тебе скажу. Ты отмазки не придумывай, вотрёшь пыльцу сиуи в глаза и будешь бегать, пока я не скажу «стоп»!

От этой пыльцы уже глаза болят. Повадилась Иртисс гонять меня ночью что теперь нужно втирать эту дрянь в глаза чтобы видеть в темноте. Но да-да, я виновата во всём. Нэ’Тус плохая. Нэ’Тус непослушная. Нэ’Тус такая-сякая. Я поняла свои ошибки и исправляюсь. За таким ритмом я даже не замечала, как пролетают дни но улучшаются мои результаты. Капоа и кеноа стали со мной как одно целое, а на экосах я могла летать хоть весь день, но сил ещё не хватало вырвать корни из земли.