– Но ведь рано ещё. И у меня всё так болит. Ой… спина! Мои крылья.

Учительница улыбнулась, хотя это трудно назвать улыбкой, так, слегка приподнялись уголки тонких губ. Кажется, мне досталась не самая весёлая кавианка.

– Веселье осталось с детками в Амми.

Она что – прочла мои мысли? Я тоже так хочу: медитировать и учиться улавливать мысленные посылы сестёр. Келле продолжает говорить:

– Привыкай. Именно в это время ты будешь просыпаться каждый день. Да-да, каждый, не смотри на меня так. Ты вчера выжимала из хилого тела все, что могла, и с непривычки мышцы сильно болят, это пройдёт. Вставай, я что сказала!

Кое-как сползла с ложа, кое-как и со страдальческими стонами выпрямилась. Иртисс начала меня вертеть и разглядывать, как будто вчера не успела насмотреться. Каждое движение – боль.

– Я вообще-то дала тебе сегодня поспать, дольше обычного, – говорит келле, – понимаю, устала девочка. Но мой тебе совет: перестраивайся, потому что твоя новая жизнь будет активной. Время игр, лекций ваших учительниц и «веселья», какие были в Амми, прошли, теперь ты стала взрослой и в будущем займёшь место в рое. Ответственности – вот чего я хочу от тебя в первую очередь. Бери!

Келле кивнула в сторону, на край ложа, там стоят две пиалы из листьев. Одна большая, доверху наполненная нектаром, вторая поменьше – наверное, моя – и нектара в ней оказалось совсем немного. Позавтракали мы быстро.

– Всё, пора лететь!

– Куда? – растерянно спросила я.

– Как куда? К твоим первым тренировкам.

Тренировка? А ничего что я крыльев поднять не могу?

– Но, госпожа Иртисс, как я полечу, у меня же всё…

– … болит, я знаю! – резко оборвала она, – Ты мне весь день будешь про это жужжать?

Она накричала. На меня. Стало не по себе, даже страшно. Не ожидала от неё такого отношения к своей же ученице. Эффис в Амми никогда не поднимала на нас голоса. А эта сурово на меня смотрит, и грубо говорит:

– Запомни сразу, прямо сейчас, Нэ’Тус: Нытьём ты ничего добьёшься.

Иртисс взмахнула большими крыльями, взлетела, я следом, деваться было не куда. Тело сводило судорогой, всё болело, но получилось перебороть страх быстрого падения и худо-бедно лететь.

Во время полёта я заметила вдалеке, посреди сада, большое озеро Оос.

– А утреннего купания не будет? – спросила я у келле.

– Ты видишь, как высоко солнце? Я тебе дала сегодня поспать подольше, подумала, что пускай ты будешь источать «красивые» ароматы, но зато будешь отдохнувшей.

– И что мне до конца дня пахнуть потом?

– Что? Говори громче!

Не привыкла разговаривать во время полёта. Из-за жужжания приходится почти кричать.

– От меня дурно пахнет, а если я сейчас ещё тики выжму, вообще до конца дня буду ходить и вонять?

– Да.

– Но…

– Сейчас у нас нет времени на ваши аммианские глупости. Чем раньше мы начнём тренировки, тем лучше для тебя же. Лети быстрее! Ты качаешься на воздухе как вялая букашка.

И чего я ожидала от жизни в этой семье? Да-да, помню Эффис говорила мне: Агма – это строгость и дисциплина, но кто вообще в том возрасте, какой был у меня, думает всерьёз над этими словами? Я с того дня как мне сказали: «Будешь в Агма», рисовала в представлении мир, где сильные и красивые кавианки, а то, что сила и красота требуют очень больших усилий, как-то не подумала. Мне не понравилась Иртисс. Почему она так со мной общается? Но… но… задави обиду и пойми, что она всё равно права. Строгость и дисциплина. Мне надо это понять. Но всё равно обидно что Иртисс меня не уважает.

«Вялая букашка».

Сама ты вялая! О, богиня, кажется Иртисс уловила мои мысли. Делает оборот прямо во время полёта, смотрит на меня.