За год, что я прожил в Нальчике, вернувшись после долгой разлуки, город показался спокойным. Тут если что-то и происходит, то так шумно и с резонансом, что хватает на пяти, а то и десятилетку. В остальном же, город монотонен, как ритм маршрутов троллейбуса, которые ходят по нальчикским улицам, как носороги. Раньше, из большого транспорта, были желтые слоны – «Икарусы» с гармошкой, теперь же они вымерли, а на их место пришли маршрутные такси – газели. Еще малогабаритные автобусы японско-украинского производства. Они как тапиры, бегают по городу от остановки к остановке в потоке машин.

Мамина квартира находится в противоположной части города от больницы. И ехать с вещами неудобно. Поэтому Русик пришелся, как нельзя, кстати – подвез меня к входу в больницу, помог выгрузить пакеты с вещами.

Попрощавшись, я поднялся на лифте на четвертый этаж. Неуклюже, перехватывая пакеты, чтоб не резало пальцев, дошел до сестринского поста. Там две медсестры готовились к вечерним процедурам. Проходя мимо, меня окликнула та, что постарше:

– Твоя фамилия Замохов?

– Да, Замохов, – остановился я, поставил пакеты на пол и перевел дыхание.

– Вот, возьми… Утром сдашь анализы, – показала на бутылочку, баночку и листок бумаги.

– Одну минуточку, – ответил я. – Занесу пакеты в палату.

Прошел дальше… Коридор освещался частями, было видно, что лампочки в плафонах перегорают без согласования с электриком и его возможностью быстро их менять. Поэтому, немного напрягая зрение, чтоб не пройти палату, я то прибавлял, то замедлял шаг, пока, наконец-то, нужные цифры 414 не появились. Из дверной щели выбивал свет – «ничего, привыкну» – подумал я и открыл дверь коленом. Занес пакеты, скинул куртку и шапку и вернулся на пост.

– Давайте, что тут у вас?

У стола стояла медсестра в халате без маски, она занималась распределением анализов. Ничего особенного в ней не было, кроме строгости и спокойствия.

– Вот, – показала она на тару. – Сюда соберешь мочу, в баночку мокроту, а это, – показала на бумажку, скрученную в трубочку и торчавшую из бутылки с меркой, – общий анализ крови, пойдешь на второй этаж, там спросишь. Все это надо сделать рано утром, – объясняла она, при этом внимательно рассматривала меня и за серьезным выражением лица проскальзывала улыбка.

Слушая, я поглядывал на вторую медсестру, которая подходила к столу, передавала необходимые предметы и отходила к шкафу с лекарствами. Казалось, она прислушивалась к нашему разговору, только старшая начинала что-то искать, тут же подходила и помогала. Это была молодая девушка невысокого роста, одета в медицинский брючный костюм, маску и чепчик. Когда она отходила, через легкую ткань брюк, просвечивались трусики-слипы в цветочек. Кровь притекла к голове… «А здесь хорошо топят», – подумалось мне. Дальше заглядываться я постеснялся и встретился глазами со старшей, в её взгляде была едва уловимая ухмылка, она смутила меня.

– Ладно, я понял, спасибо! – забрав тару, вернулся в палату.

Поставив тару под койку, начал разбирать пакеты. Попутно завязался разговор с Володей.

– А на этой койке кто лежит? – поинтересовался я, заправляя постельное белье, привезенное с собой, под него постелил больничное, чтоб было почище.

– Здесь мужик один числится. Приходит, таблетки на неделю берет и пропадает, – пояснил Володя, показывая на прибранную койку.

Так, понятно: «трехместная палата, одного постоянно нет, хоть в этом повезло, да и Володя не самый худший вариант. А то подложили бы к тяжелобольному с процессом, и слушай круглосуточно кашель и стоны».

– Что тут у нас? – полез я в тумбочку, которая, судя по всему, предназначалась мне.