В назначенный день, в назначенный час: Я, Сука и Брат, приехали на такси к воротам базы. Прошли через проходную и направились к административному зданию.

Стояла золотая осень. Теплый октябрьский день. Солнце косыми лучами играло в опадавшей листве. Редкий ветерок крутил несколько листиков по асфальту. В такую погоду хорошо гулять по лесу, а не щекотать нервы по скокам.

Мы вошли в полумрак подъезда и спустились ниже в подсобное помещение. Эту подсобку нашел Жир, когда делал последнюю закупку. В ней не было света, пахло сыростью и пылью, и было ясно, что ей здесь не пользуются.

Дверь оставили приоткрытой, чтоб был хоть какой-то источник света. Сука снял кашемировое пальто, под которым была вся амуниция, и передал мне. Я надел пальто поверх кожаной куртки. Из кобуры у него торчала черная ручка «ТТ», а из кармана имитатора бронежилета рация, настроенная на нерабочую волну. Она шипением создавала фон, и не оставалось никаких сомнений, что перед вами настоящий инкассатор.

У Брата был «ПСМ» с глушителем, у меня «Беретта».

План был такой: Без десяти минут пять из подсобки в офис поднимается Брат. Он заводит разговор с сотрудниками офиса и садится за стол изучать прайс-лист. Через тридцать секунд поднимается инкассатор, в руке держит инкассаторскую сумку. Он проходит в помещение кассы и добивается открытия сейфа. Через тридцать секунд за инкассатором, поднимаюсь я.

Мы стояли в темноте подсобки, тихо переговаривались, дожидаясь лихой минуты. Я контролировал время, посматривая на часы. Стрелки медленно шли, как будто нарочно, давали адреналину перекипеть в нас.

– Брат, пошел.

Дверь подсобки открылась со скрипом, осветив набросанный хлам… и снова стало темно. Я подставил часы под полоску света, пробивавшуюся из щели, и продолжал наблюдать за секундной стрелкой.

– Сука, пошел.

Прошло еще тридцать секунд. Я вышел из подсобки и начал подниматься по лестнице. На пролете второго этажа мне попался усатый мужик, который посмотрел так, будто обо всем догадался. «Показалось», – прогнал я измену и дошел до двери офиса. В конце коридора стоял охранник и разговаривал с напарником. Он замолчал, увидев меня, но спросить что-либо не решился.

Я зашел в офис. За столом, в глубине помещения, сидел Брат и смотрел какие-то бумаги. Дверь в кассу была открыта (это был знак). Я закрыл офисную дверь на замок. При этом поднялся Брат, в руках у него появился пистолет. Я выхватил свой и объявил, что это ограбление.

Пока я обошел помещение, обрывая телефоны и лазая по столам, работницы офиса, не веря глазам, удивлено смотрели на нас. Особенно привело их в замешательство, что мы оказались вместе и заодно.

Когда я зашел, закрыл дверь на замок и выхватил пистолет, они с открытыми ртами смотрели на меня. Но когда поднялся Брат с пистолетом, по залу прокатилось: «А-ах…» и женщины начали причитать. Брат говорил, чтоб сидели тихо, тогда ничего не будет.

Через минуту из кассы появился Сука с пузатой инкассаторской сумкой.

– Давай, – сказал он.

Я расстегнул спортивную сумку, он положил в неё инкассаторскую. Затем я скинул и передал ему пальто, он ловко накинул его и застегнулся – маскарад закончился. Работницы офиса были до последней степени напуганы этими манипуляциями. Мы быстро удалились из офиса.

Быстрым шагом мы спустились к выходу, прошли вдоль стены по эстакаде, обогнули здание и побежали к забору базы в противоположной стороне от проходной. Там был лаз в воротах, куда подходила железнодорожная ветка (план отхода был продуман заранее). Мы пролезли в лаз, пробежали по шпалам метров триста и поднялись по лестнице, предусмотренной для сотрудников ремонтной бригады железной дороги, на Волгоградский проспект. Там нас поджидал Жир на «левой» шестёрке. Сука по ходу переключил рацию на рабочую волну и дал знать Жиру, что мы выходим. Жир ответил, что все в порядке, он ждет.